Марьяжник

Ответа не последовало. Звонарев резко подался вперед, опустил тяжелую ладонь на макушку князя и надавил. Рушанский с головой ушел под воду, однако секунд через десять каким-то чудом ему удалось вывернуться, он пулей выскочил на поверхность, отбросил руку убийцы и сделал глубокий вдох, собираясь крикнуть, но Звонарев был готов к подобному повороту событий. Его реакция оказалась молниеносной. Рука в перчатке с силой врезалась Рушанскому в зубы. Готовый было сорваться с губ крик оборвался. За первым ударом последовал второй, не менее сокрушительный. Кулак Звонарева угодил жертве в ухо, и из ушной раковины потянулась тонкая струйка крови. Глаза Рушанского закатились. Считаные доли секунды он еще отчаянно скреб пальцами по кромке льда, но затем обмяк и потерял сознание. Звонарев вновь надавил князю на макушку и с головой макнул его в воду. Сопротивления не было. Поглядывая в сторону дома на холме, убийца продержал так свою жертву пару минут, затем резко надавил еще раз и толчком отправил тело влево под лед.

Старика все еще не было видно.

Звонарев снял пальто и замел им следы рядом с прорубью. Точно так же он замел свои следы, тянувшиеся от проруби до пролеска. Лишь скрывшись за деревьями, Степан накинул пальто и только тогда увидел спускавшегося с холма слугу Рушанского. Старик шел не торопясь, не подозревая, какое несчастье случилось с его барином. Звонарев не стал дожидаться того момента, когда обнаружится исчезновение его светлости. Прежним путем он вернулся на окраину и нанял первый подвернувшийся экипаж. Спустя время возница доставил его на Гороховую.

Белла ждала его возвращения у окна. Она уже была одета и причесана, но покидать квартиру не торопилась. Степан обнял ее и получил в ответ пламенный поцелуй.

– Как и обещался, полтора часа. Я всегда держу данное слово. Особенно если речь идет о таких хорошеньких женщинах, как ты.

И снова хладнокровный убийца уступил в нем место чуткому и внимательному кавалеру. Минувший инцидент у проруби Звонарев уже благополучно выкинул из головы. В данный момент для него существовала только Белла. Она, и никто больше.

– Останемся здесь или хочешь куда-нибудь поехать? – спросил он.

– Пока я хотела бы остаться здесь.

И сцена, имевшая место чуть более двух часов назад, повторилась снова. Полные страсти поцелуи, чувственные признания, ласки… Мир существовал только для них двоих. Удачно выполненная работа удвоила энергию Звонарева. На этот раз он вел себя с женщиной более дерзко и уверенно. Белла стонала и извивалась под ним, как кошка. Никогда прежде ей не приходилось испытывать такого наслаждения… Наконец они смогли оторваться друг от друга и некоторое время, утомленные, молча лежали рядом, слушая завывание разыгравшейся за окном метели.

– Я хочу кататься, – заявила она.

– Кататься? – Звонарев чуть приподнялся на локте. – Прости, я не совсем понимаю, что именно ты имеешь в виду.

– Я хочу кататься по городу. В санях. Вместе с тобой.

– В такую погоду?

– Именно в такую погоду!

– Ну, хорошо. Будь по-твоему.

Сегодня он готов был ради нее на все. Любой ее каприз непременно был бы исполнен. Степан и сам хотел бы сегодня быть другим, не таким, как всегда. Совсем скоро он покинет Россию навсегда и вряд ли когда-нибудь еще встретит эту женщину…

Они спустились вниз, взяли сани, и Звонарев отдал распоряжение кучеру просто катать их по городу. Из одного конца в другой. Заснеженный Петербург буквально сиял в своем очаровании. Белла жмурилась от ветра, и ажурные снежинки застревали у нее в ресницах. Она смеялась. Степан тоже улыбался, отвечая настроению своей спутницы…

Лишь с наступлением темноты он повез ее к дому. На этот раз госпожа Розенталь была не против того, чтобы кавалер проводил ее. Однако из саней они вышли за два квартала до нужной улицы, потому что Белла изъявила желание пройтись пешком. Она взяла своего провожатого под руку.

– Знаешь, а я ведь сегодня не шутила, – призналась она после непродолжительного молчания. – Там, у Ольги Степановны. Я всерьез считаю, что ты мог бы возглавить наше общее дело.

Тень набежала на лицо Звонарева. Своими словами Белла невольно вернула его к суровой действительности. К действительности, о которой за последние несколько часов он умудрился забыть.

– Это не самый лучший вариант.

– Почему же?

– Ну, хотя бы потому, что я недостаточно посвящен в суть дела. Моя личная преданность покойному генералу Корниевичу привела меня в вашу организацию, но, насколько мне было известно, Кирилл Александрович намеревался вводить меня в суть дела постепенно. Он не торопился откровенничать. Кое-что открыл, а кое-что предпочел на время оставить за завесой тайны. Чуть позже, благодаря Рушанскому и Сербчуку, я кое-что понял. И все же я не владею ситуацией в полной мере…

– Я тебе помогу, – живо откликнулась Белла и еще теснее прижалась к Звонареву.

– Не знаю, дорогая, не знаю, – Степану был неприятен этот разговор, и он постарался по возможности сменить тему. – Давай для начала будем исходить из того, что Рушанский сумеет справиться и без чьей-либо помощи, а там… Все может быть.