Мария

Когда моя мама встретила моего папу, её братьев в комнате уже не было. Один обзавёлся семьёй, второго забрала война. Воевал и мой папа, которого звали Вова. Молоденьким лейтенантом он оборонял от немцев Кавказ и после войны продолжил службу в Тбилиси. Познакомились мои будущие родители на физкультурном параде. Оба спортсмены, оба шагали в одной колонне. После свадьбы Вова оставил казарму и перебрался к Оле. Через год родился я, а через три года, когда мама стала носить под сердцем второго ребёнка, папа демобилизовался и повёз жену на свою родину в провинциальный украинский городок. Городок славился построенным ещё в первую советскую пятилетку дизелестроительным заводом, на котором отец папы работал начальником планового отдела. От завода он получил трёхкомнатную квартиру и жил в ней со своей женой, младшим сыном и тёщей. Теперь к ним прибавились мои родители.

Меня временно оставили у бабушки, вернее у двух бабушек. Второй была баба Лиза, младшая сестра Марии, поселившаяся у неё после возвращения из дальневосточного посёлка, где она отбывала десятилетний срок как жена врага народа. Отбывала вместе с дочерью, которая за эти годы выросла и работала медсестрой в местной больнице. Дочь на родину не поехала, боясь новых преследований из-за расстрелянного отца. Долго не выходила замуж. А когда, наконец, вышла, и у них с мужем, бывшим заключённым, родился ребёнок, дочь послала маме телеграмму. День её доставки не мог не врезаться в мою память.

Почтальон застал виновницу торжества на веранде, варившую вместе с моей бабушкой ореховое варенье. Достав из сумки телеграмму, седовласый мужчина взметнул руку вверх и артистическим голосом возвестил о радостном событии. Немедленно был накрыт стол. Почтальон произнес тост, выпил бокал вина и удалился с обязательным в таких случаях рублём. Застолье продолжилось уже с соседками: бабой Надей и бабой Олей. В разгар веселья во двор вошёл ещё один почтальон. Подражая кинто, он спел бабе Лизе куплет из какой-то оперетты и вручил ей телеграмму с тем же содержанием. Правда, уже не с приклеенными полосками, а с написанным от руки текстом. Обладателю опереточного голоса налили, дали рубль, он ушёл, а через время явился третий почтальон. К вечеру в шкатулке бабы Лизы скопилось шесть одинаковых телеграмм. Никто не удивился, пир стоял горой, и за столом сидел уже весь наш дом. Жаль только, что подгорело варенье, моё любимое.

А через день мы провожали бабу Лизу на поезд. Билет взяли в мягкий вагон. Пусть дороже, зато удобней, ехать нужно было семь суток.

Проводница попросила провожающих выйти. Все засуетились и на прощание ещё раз обняли бабу Лизу. Мне она пожелала расти здоровым и быть отличником.

На перроне сгрудились у окна и обменивались молчаливыми взглядами. Сказано было уже всё.

Раздался гудок, окно поплыло, мы дружно замахали руками, и каждый понимал, что баба Лиза уезжает навсегда.

Назад шли как с похорон, но слёз ни у кого не было.

Удивительно, я вообще не видел в доме бабушки слёз. Хотя тех же бабу Олю и бабу Надю судьба не баловала.

О жизни бабушек я узнавал во время их разговоров за ежевечерним чаем. Внимания на меня не обращали, как не обращают внимания на домашнюю собачонку.

Своей смертью умер только муж бабы Нади, но умер, не прожив и года после возвращения с войны. А вот мужа бабы Оли увезли из дома ещё во времена «ежовых рукавиц», так говорили сами бабушки.

Не находившая себе места жена металась по инстанциям, металась больше месяца, наконец, узнала, где находится её муж. С трудом пробилась к начальнику.

Войдя в кабинет, просительница наткнулась на колкий взгляд сидевшего за столом мужчины в военной форме. Не растерялась.

– Меня звать Ольга. Я жена Резо Донадзе. Хочу повидаться с мужем.

Начальник обвёл глазами стоявшую перед ним красивую, с длиной косой женщину и велел ей раздеться.

Ольга побледнела и тихо спросила:

– Потом я увижу мужа?

Начальник встал.

– Посмотрю на твоё поведение.

Ольга раздевалась, повернувшись к мужчине спиной. Услышала:

– Расплети косу.

Расплела трясущимися пальцами и, уронив руки, замерла.

Когда всё кончилось, Ольга, с трудом сдерживая слёзы, спросила:

– Теперь повидаюсь с мужем?

Мужчина, не ответив, вернулся к столу. Сев в кресло, достал из ящика толстый журнал.

– Как говоришь, фамилия мужа?

В глазах Ольги вспыхнула надежда.

– Донадзе, Резо Донадзе.

Мужчина открыл журнал, пролистнул его и стал вести пальцем по списку фамилий. Внезапно расхохотался.

– Подойди.

Ольга на цыпочках подошла к столу и заглянула в журнал через плечо начальника. Напротив фамилии мужа стояла сделанная красным карандашом надпись: «Расстрелян».

Начальник убрал палец и снова захохотал.

Баба Оля вспомнила о своём муже в связи с косой, которую она тогда срезала. Теперь, разбирая старый сундук, на неё наткнулась.

Бабушки эту историю знали, но я, десятилетний мальчик, уже всё понимавший, был настолько потрясён, что присел у тахты и, уткнувшись лицом в кружевную подушечку, тихо заплакал.