Мария Башкирцева

Но он не приехал к ней в Ниццу, это она приехала в Рим, чтобы увидеть его. Пьетро понимает, что означает ее приезд. С этого дня каждый вечер Антонелли у них. Влюбленные каждый день ссорятся и каждый день мирятся. Мария требует, чтобы он посвятил родителей в их отношения, и через несколько дней Пьетро наконец говорит о ней своей матери, после чего, накануне их отъезда из Рима, делает Марии предложение. Она его принимает. Молодые начинают обсуждать возникающие в связи с этим браком проблемы, прежде всего главную – принадлежность к разным религиозным конфессиям. Они решают привлечь на свою сторону старого барона Висконти, чтобы он улаживал все вопросы с их родителями, потому что Мария подозревает, что и ее отец, и дедушка будут против ее перехода в католичество.

Однажды влюбленным представилась возможность побыть наедине. Они кинулись в объятья друг другу. «– Ваши губы! – страстно шепчет он, – дайте мне ваши губы! – Мне даже в голову не пришло ослушаться, и я вытянула шею, чтобы встретиться с его губами. Да, правду говорят, что поцелуй в губы… Откинув голову, закрыв глаза, опустив руки, я не могла оторваться от него». Наконец Мария освобождается из объятий Пьетро, целует его в последний раз и убегает.

«Я только хотела бы знать, что зашла так далеко действительно оттого, что люблю этого мужчину, или же любой дурак, клянущийся мне в любви, может добиться от меня того же», – спрашивает она сама себя в дневнике. И сама же себе отвечает: «Я думаю, что последнее более вероятно».

Первый опыт общения с противоположным полом играет огромную роль для девушки. И мудрая Мария права в том, что у каждого по-разному складывается этот «первый раз», и, в общем-то, «любой дурак» вполне может оказать на женщину мощное воздействие, если у нее еще нет подобного опыта. Она решает проблему так же, как ее решают множество женщин, хотя и пишет в дневнике: «Я стараюсь уверить себя, что А. очень шикарен, но когда я вижу его вблизи, он кажется мне еще менее значительным, чем он, быть может, есть на самом деле».

Мария уезжает в Ниццу, ждет известий от Пьетро, обещавшего приехать, но известий нет. Она много читает латинских классиков в подлиннике с параллельным переводом на французский язык. На ее столе Гораций и Тибулл. Элегии Тибулла в основном о любви, что, по ее признанию, ей сейчас подходит. Но Башкирцева читает и философов: Ларошфуко и Лабрюйера. Появляется у нее на столе и сочинение о Конфуции.

Кроме того, она снова занялась живописью, пишет портрет своей гувернантки мадемуазель Колиньон на фоне голубого занавеса.

Мария очень довольна собой и своей моделью, потому что мадемуазель Колиньон хорошо позирует. Время сеанса они проводят в разговорах и спорах. Восторженная мадемуазель Колиньон считает, что Мария чересчур цинична для своего возраста и это результат чтения философской литературы.

Философские книги действительно потрясают Башкирцеву: «Когда мною овладевает лихорадка чтения, я прихожу в какое-то бешенство, и мне кажется, что никогда не прочту я всего, что нужно; я бы хотела все знать, голова моя готова лопнуть, я снова словно окутываюсь плащом пепла и хаоса». Она считает, что нет ничего лучше занятого ума, что работа все побеждает – особенно умственная работа.

Но в этот период любви, занятий живописью и философией судьба снова напоминает ей о быстротечности жизни.

У Марии начинает идти горлом кровь. Врачи ее успокаивают, но она и сама себя умеет успокаивать. В ее жизни будет все хорошо!

Долгожданное письмо от Пьетро приходит только 24 июня, больше чем через месяц после того, как они расстались. Однако выясняется, что оно адресовано Люсьену Валицкому – семейному врачу Башкирцевых, как ответ на его послание. Доктор по собственной инициативе предпринял этот шаг, видя, как Мария переживает разлуку. Он послал Пьетро телеграмму из Монако – якобы ему нужен был его срочный совет, касающийся игры. Ответ пришел, но, как записывает Муся: «Это не ответ на телеграмму его друга из Монако. Это ответ мне, это признание. И это мне! Мне, которая вознеслась на воображаемую высоту!.. Это мне он говорит все это!»

«Я употребил все это время, – писал он, – на то, чтобы упросить моих родителей отпустить меня сюда, но они положительно не хотят слышать об этом». Стало быть, ему невозможно приехать, и ничего не остается, кроме надежды в будущем…

На следующий день приходит коротенькое письмо от Пьетро, адресованное уже самой Марии. Его обнаружила исследовательница жизни Башкирцевой Колетта Кознье, оно было приколото к тетрадке дневника: «Я пребываю сейчас в одном из тех фатальных для меня периодов, когда не могу преодолеть самого себя, и вынужден сказать Вам: я люблю Вас, и мне необходимо хотя бы одно слово утешения от Вас, пусть на бумаге. Пьетро. Простите ли Вы мне такую вольность? Я надеюсь».

Таким образом, все кончено. Оказывается, это ЕМУ нужно утешение, а не ей. Неужели это мужчина? Такой мужчина не для Марии! Дневник – единственное, что ей остается. Римские каникулы закончились. Впереди – поездка в Россию.