Мария Башкирцева

Башкирцева уехала из России в одиннадцатилетнем возрасте и не была там шесть лет. Она записывает в дневнике следующую логическую цепочку, доказывающую, почему ей необходимо поехать в Россию: «Почему я не «урожденная…»? Безусловно, это не имеет значения, ведь истинный гений проявляется всегда и везде. Будь я личностью необыкновенной, я бы стала знаменитой, но благодаря чему? Пению и живописи! Ведь этого достаточно, не правда ли? Первое – это успех сегодня, второе – вечная слава. И для одного, и для другого нужно ехать в Рим учиться, а чтобы учиться, нужно иметь покой в сердце, а чтобы иметь покой в сердце, нужно жить более прилично, а чтобы жить более прилично, нужно ехать в Россию. Тогда я еду в Россию, Господи!»

Мария оставляет свой дневник, чтобы его не отобрали на границе с Россией при досмотре: «Оставить здесь мой дневник, вот истинное горе! Этот бедный дневник, содержащий в себе все мои порывы к свету – порывы, к которым отнесутся с уважением, как к порывам гения, если конец будет увенчан успехом, и которые назовут тщеславным бредом заурядного существа, если я буду вечно коснеть. Выйти замуж и иметь детей? Но это может сделать каждая прачка! Но чего же я хочу? О! Вы отлично знаете. Я хочу славы!»

Путь в Россию русского путешественника лежит, разумеется, через Париж: «Вчера, в два часа я уехала из Ниццы с тетей и Амалией (моей горничной)… Мама уже три дня оплакивает мое будущее отсутствие, поэтому я очень нежна и кротка с ней… Мать – единственное существо, которому можно довериться вполне, любовь которого бескорыстна, преданна и вечна. И, как мне кажется, смешна любовь к Г., Л. и А.! И как они все кажутся мне ничтожны!» Под буквами скрываются герцог Гамильтон, граф Лардерель и граф Пьетро Антонелли.

В Париже они с тетей почти все время проводят со старой приятельницей семьи графиней Музэй, скрывающейся в дневнике под буквой «М». С графиней Музэй Мария может беседовать откровенно и отводит душу, рассказывая ей о своем романе с Пьетро Антонелли. Кроме того, она хочет учиться пению, и просит отвести ее к лучшему в Париже профессору Вартелю. Старому профессору пение Башкирцевой понравилось, он даже подпевал, когда она пела арию Миньоны. Хотя Мария считала, что у нее контральто, Вартель определил у нее меццо-сопрано – голос, который со временем будет расти.

Графиня Музэй способствовала не только определению голоса Башкирцевой, но и стала присматривать ей выгодную партию в Париже. Бй показался хорошим кандидатом молодой депутат Поль де Кассаньяк. Он бонапартист, и Мария уже слышала о нем. Она всегда мечтала о собственном политическом салоне, а быть бонапартистом, как Поль де Кассаньяк, о котором теперь только и ведутся разговоры в их доме, когда сейчас Республика, – это так поэтично. Мария согласилась познакомиться с ним: «Я хочу познакомиться с ним, жить в Париже и собирать у нас бонапартистов. Нужно только сообщить о моей идее Кассаньяку. Я вся горю этой идеей, это моя жизнь! Я – легитимистка, я – за Генриха V, но у Генриха V нет наследников, значит, после него трон перейдет к Орлеанским, а они – это все, что было и есть самого низкого во Франции после Гамбетты. Следовательно, для честных и разумных людей возможна только Империя».

Правда, политические взгляды Марии меняются сообразно моменту. Подвернулся известный политик, возможно, будущий глава партии Императора, и она уже не легитимистка, а бонапартистка. Гамбетта – низок, но пройдет время, и она, бывшая легитимистка, потом бонапартистка, отвергнутая бонапартистом Кассаньяком, станет республиканкой и будет превозносить республиканца Леона Гамбетту Поль Гранье де Кассаньяк был заметной фигурой своего времени. Вот что пишет о нем в своей книге Колетта Кознье: «Он родился 2 декабря 1844 года, в годовщину Империи и победы под Аустерлицем, и был увенчан славой бонапартиста. Будучи депутатом от Жера с февраля 1876 года, отличался ядовитостью выступлений по отношению к левым и неподчинением приказам президента Национальной Ассамблеи. Его репутация дуэлянта заставляла противников выбирать слова. Развязанная и поддерживаемая им полемика в журнале «Ле Пэи» («Родина»), в котором он был сначала хроникером, потом главным редактором, а с 1872 года – директором, обеспечила ему большое количество противников и около пятнадцати дуэлей, одна из которых состоялась против Анри Рошфора из-за Жанны д\'Арк. Неизменный сторонник Второй империи, он в двадцать шесть лет получил орден Почетного легиона и поздравления императрицы, дрался под Седаном и попал в плен в Силезии».

Политической карьере Поля способствовал и его известный отец, историк и журналист Адольф Гранье де Кассаньяк, бывший до сына главным редактором журнала «Ле Пэи», а с 1852 до 1870 года также представителем Жерского департамента в законодательном корпусе. В 1876 году вместе с сыном он был снова избран депутатом от Жера. Так что и журнал, и политическую карьеру сын унаследовал от отца.