Мария Башкирцева

Но Башкирцевой не суждено было стать его любовницей, потому что Поль де Кассаньяк женился. Мария встретила это известие, в общем-то, спокойно. Венчание Поля де Кассаньяка и Джулии Акар состоялось 27 июня 1878 года в Париже. Мария в день свадьбы записывает в дневнике, что он еще пожалеет об этом, когда она станет знаменитой, а через два дня посылает ему записку: «Мы узнали об этом самом важном и, надеемся, самом счастливом событии Вашей жизни из газет. Кое-кто был бы разгневан таким невниманием и отомстил бы пренебрежением. Но я беру на себя труд сказать Вам, что Вам не хватает ума, раз Вы не поняли близких Вам людей, о чем Вы, разумеется, судите по-своему. Я беру на себя труд сказать, что Вы – плохой друг и фальшивый брат, чем мы сильно огорчены, особенно я, которая, приняв Вас всерьез, оказала Вам честь считаться Вашей сестрой».

Башкирцева снова с головой окунается в работу. Она полностью посвящает себя мастерской, а чтобы не терять времени на разъезды, завтракает с рабочими в соседней закусочной, где платит за завтрак три су.

«Несомненно, я буду великой художницей! Как же иначе, если каждый раз, что я немного выйду из комнаты моих занятий, судьба снова загоняет меня в нее! Не мечтала ли я о политических салонах, о выездах в свет, потом о богатом браке, потом снова о политике?.. Но когда я мечтала обо всем этом, я думала, что есть возможность найти какой-нибудь женский, человеческий, обычный выход из всего этого. Нет, ничего подобного нет!

Но зато благодаря этому я приобрела большое хладнокровие, громадное презрение ко всему и всем, рассудительность, благоразумие – словом, бездну вещей, которые делают мой характер холодным, несколько высокомерным, нечувствительным и в то же время задевающим других, резким, энергичным…

А все мои нежные чувства, загнанные в самую глубину моей души, что говорят они при всей этой высокомерной вывеске, прикрывающей вход в мою душу?..»

«Высокомерную вывеску» Башкирцевой подробно описал в своем письме к ней маркиз Мультедо. Отвергнутый Марией, он пытался объяснить ей, в чем именно она не права. Это письмо было опубликовано в книге Колетты Кознье.

«Раз Вы хотите жить во Франции, то постарайтесь походить своим образом жизни на французских девушек, каким бы отвратительным сей образ жизни Вам ни казался. Воздержитесь от того, чтобы превосходить их в обаянии, уме и красоте, которые свойственны Вам. Пока Вы жили во Флоренции, Ницце и в других провинциальных городках, Вы безнаказанно могли поступать так, как Вам заблагорассудится. Но в Париже никто не может обладать абсолютным превосходством. В желании превосходить поневоле выделяешься среди других. А молодой девушке не пристало выделяться; девушка, не обладающая скромностью, – чудовище. Воздержитесь от того, чтобы быть красивее и загадочнее остальных, это очень выгодно. Вы и так красивы, и нет никакой необходимости одеваться всегда в белое, в Париже это бросается в глаза, то есть не совсем «комильфо». Чтобы казаться загадочной, Вам нужно лишь слегка приоткрыть очарование Вашего ума, а не прибегать постоянно к парадоксам, резкостям и насмешкам. Нужно предпочитать золото естественных и правдивых слов мишуре изысканных и пышных фраз.

Желая жить в Париже, Вы должны сделать выбор между Вашими белыми нарядами, Вашими прогулками в одиночестве, Вашей мастерской, Вашим черепом от скелета, с которым вы постоянно играете, хотя смерть заслуживает большего уважения, несколькими взрослыми дамами с их собаками, вроде двух-трех, которых я встречал у Вас и которые показались мне довольно странными особами, несколькими молодыми людьми, которых Вы отпугиваете своими насмешками, едкими, как лимонные дольки, Вашими нескончаемыми записями, балами в Опере и менее броскими костюмами и менее оригинальными привычками, чем Ваши прогулки в одиночестве, большим вниманием к семье и меньшим – к мастерской. Вы должны выбрать благородное французское общество, куда легко можете попасть, чтобы занять там ведущее место. Постарайтесь выглядеть более скромно, проявляйте больше доброты к Вашим преданным друзьям, таким, как я, и больше нежности к тем, кто окружает Вас, например к Вашей матушке».

Мария переписала это письмо в дневник. При всей его поучительности, письмо, несомненно, написано человеком, которому Башкирцева была небезразлична и который ее хорошо знал. Но он требовал от нее невозможного – чтобы она изменилась, стала другой. Башкирцева же всегда была верна самой себе, какой бы взбалмошной, вздорной и не соответствующей чьим-то требованиям она ни казалась окружающим ее людям.

Работа Марии в мастерской периодически прерывалась, потому что у нее ухудшалось здоровье. Болезнь то отступает, то возвращается с новой силой. Французские врачи говорят о ларингите, фарингите и катаре. Но от немецкого врача в Содене, куда Мария приехала для лечения, она узнает, что сюда присылают лечиться, прежде всего, чахоточных.