Мария Федоровна

«она (Александра Федоровна. — Ю. К.) была прекрасной женой для Ники, особенно в те дни, когда на него обрушилось столь тяжкое бремя. Несомненно, его спасало ее мужество. Неудивительно, что Ники всегда называл ее „Солнышком“ — ее детским именем. Без всякого сомнения, она оставалась единственным солнечным лучом во всем сгущавшемся мраке его жизни… Я довольно часто приходила к ним на чай. Помню, каким появлялся Ники усталым, подчас раздраженным — после бесчисленных приемов и аудиенций. Аликс ни разу не сказала ни одного лишнего слова и не допустила ни единой оплошности. Мне нравились ее спокойные движения. Она никогда не высказывала неудовольствия моим присутствием».

Глава вторая «ТАКУЮ УЖАСНУЮ КАТАСТРОФУ ПРЕДВИДЕТЬ БЫЛО НЕЛЬЗЯ…»

«Кругом измена, и трусость, и обман…»

С 26 февраля 1917 года заседания Государственной думы были прерваны. В царском указе говорилось: «Занятия Государственной думы прервать с 26 февраля сего года и назначить срок для их возобновления не позже апреля 1917 г. в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».

27 февраля (12 марта) состоялось так называемое Частное совещание членов Думы. Из девятнадцати выступавших депутатов только шесть высказались за взятие Думой власти. В результате давления кадетов Дума так и не решилась возобновить свои заседания, но был создан Временный комитет Государственной думы.

28 февраля (13 марта) в связи с беспорядками и ширившимся забастовочным движением в Петрограде Николай II приказал военному командованию «немедленно навести порядок». 28 февраля 1917 года стали открыто бунтовать войска. Как подтверждают источники, среди солдат и офицерских корпусов открыто работали агитаторы, входившие в организации заговорщиков. Начался захват правительственных зданий. С 27 февраля в столице установилась фактически двойная власть — Временный комитет Государственной думы во главе с М. А. Родзянко и Совет рабочих и солдатских депутатов во главе с Н. С. Чхеидзе и А. Ф. Керенским.

В 1910 году в своей речи, произнесенной в Государственной думе, П. А. Столыпин сказал: «Если бы нашелся безумец, который в настоящее время одним взмахом пера осуществил бы политические свободы России, то завтра же в Петербурге заседал бы Совет рабочих депутатов, который через полгода своего существования вверг бы Россию в геенну огненную». Слова П. А. Столыпина оказались пророческими.

28 февраля, когда в Петрограде уже началась революционная анархия, находившийся в Думе Родзянко даже приказал вынуть в главной зале из рамы портрет государя. Портрет был сорван солдатскими штыками.

Из дневника императрицы Марии Федоровны: