Мария Каллас

Утром 14 ноября 1959 года она предстала перед судьей города Брешия Чезаре Андреотти, который допросил сначала Менегини и уже затем ее. После шестичасового разбирательства суд присудил певице дом в Милане, а ее мужу - виллу в Сирмионе. Она получила также все свои дорогие украшения и, что было очень важно, права на лицензии своих музыкальных записей. Менегини, который прежде требовал объявить ее виновной в разводе, удовольствовался в конце концов определением причины расторжения брака - по взаимному согласию сторон На другое утро певица вновь вылетела в Нью-Йорк, где счастливо избежала встречи с репортерами, и вскоре прибыла в Даллас как раз вдень генеральной репетиции "Медеи". Ее исполнение превзошло все ожидания. После повторного выступления 21 ноября 1959 года она вернулась в Италию.

Ей суждено было молчать девять долгих месяцев, и лишь 24 и 28 августа 1960 года вновь выйти на сцену Эпидавра. От запланированного на 11 декабря 1959 года выступления в Париже в роли Медеи она отказалась. Очередной сезон "Ла Скала" открыла опера Джузеппе Верди "Отелло" с Марио дель Монако в заглавной роли, с Леони Ризанек в роли Дездемоны и Тито Гобби в роли Яго. 9 ноября, после пятилетнего отсутствия, Рената Тебальди пела в "Тоске" Пуччини, и восторженный критик написал в газете "Италия" такие строки: "Нам еше никогда не доводилось слышать такое превосходное исполнение "Тоски"". Но это высказывание уже не могло привести к новой войне между примадоннами. Мария Каллас заключила мир не только с соперницами, но и с Антонио Гирингелли и с Рудольфом Бинтом. В интервью с музыкальным критиком Эудженио Гара она сказала: "Теперь, когда Рената Тебальди вернулась в "Ла Скала", общественный интерес должен сосредоточиться на этом значительном событии — говорю это без прямых или косвенных намеков на что-либо. В этом году я закрыла много страниц моей жизни, пусть и эта будет закрыта".

В интервью тоже представала новая Каллас, мягкая, приветливая, улыбающаяся. Прошел слух, будто она хочет ребенка, что она потеряла вкус к пению и у нее вообще нет сил бороться. "Мне больше не хочется петь. Хочу жить, просто жить, как обыкновенная женщина". Менегини вдруг увидел ее глазами мужчины, ведь в сущности он был только ее "импресарио’’ и хорошо нажился за счет ее славы. Она жаждала "настоящей жизни, личной жизни". Даже если предположить, что многие этих официальных высказываний являются просто актерской игрой и объясняют отказ от продолжения театральной каръеры сугубо стремлением осуществить долгожданное желание, те менее многочисленные, совершенно разные интервью, начиная с 1958 года, указывают на чудовищные психические нагрузки, вызванные карьерой и сопутствующими ей обстоятельствами. Ее сила заключалась всегда в преодолении слабостей. С начала I960 года она впервые переживает угрожающий вокальный кризис. Состояние ее нервной системы было также довольно неутешительным; к тому же она страдала сильными простудами и воспалением носовых пазух, что причиняло ей во время пения неимоверные боли. Она, правда, не хотела петь, но ей хотелось быть уверенной, что она может петь. Обрела ли она на самом деле ту жизнь, по которой так тосковала? Кто ответит на этот вопрос? Ее личная жизнь так и не сложилась, не было даже надежной пристани, в которой так нуждается известный в обществе человек. Ее почти заставили разоткровенничаться, насильственно принудили. Где бы она ни появлялась, она тут же попадала в объектив репортеров, бульварные журналисты, не щадя, сталкивали ее в пучину общественных дрязг, даже корыстно использовали конторскую книгу ее матери со старыми долгами, которые ее мать старалась оплатить; и ей редко удавалось избежать вопроса, выйдет ли она замуж за Онассиса. Она не принадлежала больше миру музыки.

Новый разбег

Не голос мой болен, больны мои нервы.

Мария Каллас