Мария София: тайны и подвиги наследницы Баварского дома

Увы, возрожденное счастье молодой матери длилось недолго, потому что здоровье дочери стало стремительно ухудшаться. К постели Марии Кристины Пии вызвали лучших врачей, в том числе прекрасного доктора Фишера… Все напрасно! В марте начали замечать первые язвы, первые гнойнички на нежном теле ребенка. Целую неделю Мария София не выходила из комнаты новорожденной. Днем без отдыха, ночью без сна, она оставалась там, в кресле, в помятой одежде и с растрепанными волосами до того самого 28 марта 1870 года. В тот день она поручает уход за своей дочерью герцогине Сан-Чезарио и решает позволить себе небольшую передышку в своей комнате, чтобы причесаться. Возвратившись, она увидела, что изможденное лицо малышки стало белым как мел. Мария Кристина Пия только что испустила дух.

По Риму поползли слухи об отравлении. В некоторых газетах упоминалась холера. По правде говоря, ребенок, которого доверили безответственной английской медсестре, рекомендованной Жюли де Ротшильд и приверженной методам закалки холодными ваннами и коньяком, не прожил и трех месяцев.

Ее тело деликатно облекли в белое полотно на глазах у Марии Софии, шатающейся, на грани обморока. На следующий день в 20.30 гроб предали земле за главным алтарем неаполитанской церкви на улице Виа Джулия, в паре шагов от дворца. Жизнь героини Гаэты снова была разрушена.

Эта смерть навсегда подорвала отношения между супругами. Франциск стал еще более замкнутым и молчаливым, почти полностью посвятив себя молитвам и религиозным обрядам. Мария София повела себя, как и все Виттельсбахи перед лицом страданий: замкнулась в безмолвном отчаянии. «Мы из несчастливого рода», – говорили Поссенхофены.

Жить в палаццо Фарнезе? Все равно что обитать в гробнице. Без сомнения. Занавески и портьеры в королевских покоях были сняты, мебель накрыта, а ковры сначала выбиты, а затем свернуты и крепко завязаны веревками. Через неделю после трагедии пресса объявила об отъезде короля и королевы после Пасхи во дворец Шенбрунн, предоставленный им императором Австрии. Далее их дороги разошлись[340].

Франко-прусская война

Четыре месяца спустя началась франко-прусская война.

Какой бы сильной ни была любовь к Франции молодого короля Людвига II, его королевство, Бавария, было вынуждено следовать за своим конфликтным соседом Пруссией. Людвиг, Карл Теодор, Максимилиан, три брата Марии Софии и Сисси присоединились к своим войскам, чтобы выступить против Франции. Этот конфликт ускорил ход событий. Капитуляция Седана, падение Наполеона III и создание Третьей республики, равнодушной к судьбе Пия IX, предоставили пьемонтскому королю полную свободу действий. В Риме больше не было французских гарнизонов. Семьдесят тысяч человек из армии Виктора Эммануила двинулись к папскому государству. У тех получилось выставить только тринадцать тысяч солдат, включая три тысячи зуавов. На рассвете 20 сентября 1870 года все иностранцы и большая часть римской аристократии покинули город. Художница Харриет Хосмер, которая ни за что не хотела пропустить этот исторический день, осталась дома, на улице Виа дель Бабуино, но она приняла меры предосторожности и повесила на своем окне американский флаг, чтобы избежать грабежей, прежде чем пойти на мессу Папы Римского. Пий IX вел службу в слезах[341]. Он приказал своей армии сопротивляться до последнего, чтобы продемонстрировать решительность, а затем поднять белый флаг на куполе собора Святого Петра.

Итальянская пехота встала в строй. Войска вошли в город через пролом возле ворот Пиа[342]. Одиннадцать солдат папы пали до полной капитуляции.

Виктор Эммануил прибыл через девять месяцев и поселился в Квиринале, в бывших апартаментах Франциска и Марии Софии. 3 февраля 1871 года Рим официально стал столицей нового итальянского государства. В этом городе, где тысячу лет правил только один властитель, теперь стали сосуществовать два правителя по разным берегам Тибра.

С помощью «Закона о гарантии» папу заверили в том, что он будет пользоваться всеми необходимыми свободами и уважением к своему духовному авторитету. Ему даже была предоставлена выплата в качестве компенсации за нанесенный ущерб. Пий IX, однако, погрузился во внутреннюю борьбу. Конец благословениям Urbi et orbi на лоджии Сен-Пьер! По указу Non Expedit[343] («Это нецелесообразно») он потребовал от католиков не участвовать в выборах; этот бойкот тяжело сказался на первых десятилетиях молодой Италии.