Марина. Хорошо ли ты меня знаешь (СИ)

Квартира, в которой отсиживался Кая в сложные для себя времена, и куда вчера он привел Птичку, находилась в районе — не сказать, бедном, но таком, с которым тщеславный характер Кая не смирялся в лучшие дни. Приличный дом, но сама квартира, по точному описанию Сонай, крысиная нора. Грязно, душно, невообразимый запах болезни, разложения и греха. Везде, куда падал глаз, он видел перед собой Птичку и то, что пришлось ей пережить в этом доме.

Было все еще раннее утро, и Кая еще лежал в том углу, в котором застал его пьяный сон.

Омар растолкал его, с омерзением вгляделся в расплывающиеся черты и глаза, почти без проблесков мысли. И это омерзение в миг вытеснило ненависть. Невозможно ненавидеть того, кто лишь частично является человеком. Но вот, наконец, Догукан узнал пришельца и испугался. Хорошо, потому что то, что необходимо сделать, требует осознанности обоих сторон.

— Вы? — Испуганно прошептал Кая. Если бы ему даже сказали о наказании, если бы он даже в него поверил, наказание никогда бы не представилось ему в виде генерала Новази и кулака, разбивающего челюсть.

— Ты посмел оскорбить мою секретаршу! — Сказал тот.

Когда спорщики, наконец, добрались до нужного дома, Старый Эрман был окончательно взбешен. Он всегда уважал Тимура, мужа предпоследней своей дочери. В отличие от других зятьев, это был взрослый и мудрый человек, но сейчас он нес какую-то околесицу и, кажется, поставил себе целью не дать ему, Эрману, добраться до негодяя. Во всяком случае, из-за этого они потратили уже не меньше получаса на путь, требующий всего лишь десяти минут.

И уже тут, у входа в дом, когда Эрман готов был пригрозить оружием, навстречу им из подъезда вышел генерал Новази. Спокойный, как всегда, подтянутый и аккуратный, словно вышел с приема, а не из бандитского притона.

— Господин Эрман! Вот так встреча! Куда вы собрались? — Спросил он.

— Пустите меня!

Генерал лишь взглянул на него и дал знак Тимуру, который сразу же вдруг успокоился и перестал придерживать старика.

— Идем. — Сказал он. — Я только что оттуда, но из уважения к вам, схожу еще раз.

— Что вы там делали?

— Ничего особенного. Но негодяй теперь никогда не покажется женщинам красивым. Он потратит свои деньги на лечение, и я прослежу за тем, чтоб он больше не нашел работы в Турциии. Правда, жалкое зрелище. Не стоит и смотреть, поверьте мне.

— Но это мое дело! — Настаивал Старик.

— Простите меня, уважаемый. Вы отец и это ваше право. Но есть случай, когда отец может уступить. Сейчас не время говорить об этом, но, к сожалению, приходится говорить об этом именно сейчас. Господин Эрман! Я прошу, примите меня в семью как зятя…

И, взяв под руку удивленного старика, он незаметно повел его в сторону от прежней цели. Ошеломленный неожиданными событиями, тот уже и не думал протестовать и медленно шел следом, обсуждая теперь совсем другие вопросы.

Не был удивлен лишь Тимур, неоднократно наблюдавший ранее, как легко овладевает чужой волей и поворачивает все по-своему его генерал. Тимур ухмыльнулся и пошел домой. Следовало сообщить Сонай об исходе дела и начать подготовку торжеств.

Сезен Марты проснулась несколько часов назад и теперь сидела в темной комнате, ожидая страшного. Она сидела тихо, стараясь не дать знака о своем пробуждении, чтобы оттянуть неумолимое. Позади был разговор с Сонай и визит доктора. Сильная и смелая Сонай сумела настоять на том, чтоб никто из семьи не тревожил ее до сих пор, но теперь они придут.

Она не плакала. О чем тут плакать. Она оцепенела в страхе и боли измученного тела и души.

Потом пришла Сонай и сообщила, что все улажено и нечего бояться. Она сказала о свадьбе, как о решенном деле. Все по-настоящему: и подарки, и ночь хны.

— Не волнуйся больше, Сезен Марты. Тебя больше никто не обидит. Хочешь кого-нибудь видеть?

— Нет.

— Может, маму? Сестер? Отца.

— Нет, нет! Никого. Прости, Сонай. Скажи им, что я слишком устала.

— Хорошо, хорошо. Отдыхай.

Но ей было грустно. Страшно грустно.

Капризная невеста закрылась в спальне. Семья, посудачив о новостях, подождала, да и стала расходиться. У сестер свои дома, дети. Отец поворчал — и тоже ушел. Видеть красавицу Сезен надломленной было выше его сил, так что, рассердившись, он дал себе повод избежать мучительной встречи. Лишь госпожа Эрман тихо ждала, да Сонай занималась хозяйством, когда в дом пришел жених.

Надвигался вечер. Прошло уже много времени с момента его самовольного сватовства. Дела, конечно — необходимо было уладить скандал с семьей избитого Кая, проследить за новостями, переговорить с Шахидом, прокурором, вмешаться в дело Дениза, распорядиться о свадьбе, много всего. Но вовсе не дела задержали его вдали от невесты.