Марина Цветаева. Письма. 1928-1932

«Пора и о душе подумать», глубокое слово, всегда противуставляемое заботам любви, труду любви, семье. «Не вправе». Вы не вправе, но Ваша душа — вправе, вправе — мало, то́, что для Вас — роскошь, для нее — необходимое условие существования. Вы свою душу губите. И, в ответ: «Кто душу положит за други своя!» [669] И еще в ответ: «Оставь отца своего и мать, и иди за мной» [670]. Я сейчас на краю какой-то правды.

_____

У нас весна. Нынче последний день русской масленицы, из всех русских окон — блинный дух. У нас два раза были блины, Аля сама ставила и пекла. Мур в один присест съедает 8 больших. Его здесь зовут «маленький великан», а франц<узская> портниха: «le petit phénomène» [671]. В лесу чудно, но конечно несравненно с чешским. Вы не думайте, что «игра воображения», я очень упорна в любви, Чехию полюбила сразу и навсегда. Мне и те деревья больше нравятся.

— Был у нас доклад М<арка> Л<ьвовича> о молодой зарубежной литературе [672]. «Молодой зарубежной литературы нет, есть молодые зарубежные писатели». Прав, конечно. Потом разбор, справедливый, посему — безжалостный. (Вспомните основу суда: не милосердие, а справедливость). Из пражан определенно выделил Лебедева [673] и Эйснера [674], с чем согласна. Из парижан — Поплавского [675]. Даровитый поэт, но путаный (беспутный) человек. Мысли М<арка> Л<ьвовича> часто остры, форма обща, все время переводит на настоящие слова. Те мысли — не теми словами.

— Одна работа о Гончаровой кончена и сдана, даю сербам, — 2 листа, немножко меньше (28 печ<атных> стр<аниц> формата «В<оли> Р<оссии>») — 8 чудесных иллюстраций (снимки с ее картин). Жизнь и творчество. Подумайте, нельзя ли было бы куда-нибудь устроить в Чехию? Или Чехия и Сербия — слишком близко? Пойдет в следующем № сербского Русского Архива [676]. Другая работа, большая, пойдет в Воле Р<оссии>, начиная с апреля [677]. Большая просьба: если прочтете и понравится, напишите от себя в редакцию, — а м<ожет> б<ыть> не от себя, пусть кто-нибудь из знакомых напишет — какие-нибудь одобрительные слова, просто: Читатель (не могла ли бы написать Ваша сестра? Вашу руку знают) — а то волероссийцы — неявно, но все же — как-то затруднялись брать, — вещь на 2, на 3 номера. Можно написать по-чешски. И лучше — после майского №, когда они начнут отчаиваться в нескончаемости!

Да! чудная и скорая оказия для башмаков: в Париж в конце марта — м<ожет> б<ыть> уже в 20-тых числах — значит, на днях — едет Сталинский [678]. Позвоните ему по телефону, чтобы условиться, но де́ла не называйте: по телеф<ону> отказать легко. Он весь день в «В<оле> Р<оссии>». Думаю, для меня — повезет. Только непременно почерните подошвы, — хорошо, если бы кто-нибудь поносил день, два. Скажите Сталинскому (Евсей Александрович), что очень нужно, что башмаки лежат уже полгода и т. д. Пусть везет на риск. М<ожет> б<ыть> возьмет и Муриного медвежонка. (Воображаю радость Мура! Обожает зверей!) Мур весь в Вашем, башмаки редкостные, всю зиму носит, ни разу не чинила.

До свидания. О Маяковском напишу непременно. Но лучше сказали Вы: грубый сфинкс. О нем (и о двух других) появится на днях очень хорошая статья С<ергея> Я<ковлевича> во франц<узском> журнале [679]. Пришлю. Как Вам понравился перевод Р<ильке>? [680] Целую Вас. М<ожет> б<ыть> в этом году соберетесь в Париж? (На Пасху!) А? Провели бы с Вами чудный месяц! — Подумайте.

                             МЦ.

Впервые — Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 72–74 (с купюрами). СС-6. С. 377–378. Печ. полностью по кн.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 106–108.

29-29. Н.С. Гончаровой

Дорогая Наталья Сергеевна! Буду у Вас в пятницу, но не к 8½ ч<а-сам>, а если разрешите пораньше, часам к 7-ми, на Visconti. Я Вас так давно не видела, что мне того сроку (под страхом поезда!) мало. (Вообще, я Вас гораздо больше люблю, чем Вы меня, — чему и радуюсь, ибо нет хуже, чем когда наоборот!) [681] Да! Рукопись (для первой книги) [682] сдала и крайний срок говорит о неразбивке набора. Я боюсь. Вы тоже. Попросите М<ихаила> Ф<едоровича>. А то скоро поздно будет. — Спасибо за деньги, получила и уплатила.

Итак, до пятницы. Целую Вас.

                             МЦ.

2-го апреля 1929 г., вторник.

<Приписка на полях:> Вернулся из Праги Сталинский. Очень хочет пригласить Вас и М<ихаила> Ф<едоровича> к себе. Он вас обоих, очень любит, даже предан.

Впервые — Наше наследие. 2005. С. 80. Печ. по: Цветы и гончарня. С. 33.

30-29. А.А. Тесковой

Meudon (S. et О.)

2, Avenue Jeanne d’Arc

7-го апреля 1929 г.

Дорогая Анна Антоновна! Нынче кончила переписку своей большой работы о Гончаровой, пойдет в В<оле> России, в апрельском номере [683]. Сербская уже переводится. В общей сложности — 7 печатных листов, очень устали глаза.