Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

Восемь военнослужащих было похоронено в д. Орловка, столько же – в Бернатовщине. Пятерых схоронили в д. Струневщина. Вот их имена: стрелок Порфирий Чуклов и санитар 1-го стрелкового батальона Тимофей Алимпиев (убиты в бою 11 июля); стрелки Василий Жирнов и Степан Бондаренко, командир отделения ст. сержант Салит Фатахов (убиты 12 июля).

Было бы уместно заметить, что санитар Тимофей Алимпиев с самого начала наступательных боёв сумел показать себя отважным и самоотверженным бойцом. За две недели до своей гибели он будет награждён медалью «За отвагу».

Из приказа по части № 027 от 29 июня 1944 г.:

«…медалью „За отвагу“:

…3. Санинструктора 3-й стрелковой роты красноармейца Алимпиева Тимофея Ивановича. За то, что в бою 27.06.44 г. вынес с поля боя и оказал первую медицинскую помощь 12 раненым бойцам»[183].

Нет сомнений, этот 40-летний медбрат отдал собственную жизнь, спасая чью-то другую…

Через тридцать лет после войны в списке похороненных в д. Струневщина появится имя… Георгия Эфрона.

* * *

Из Приказа командира 154-й стрелковой дивизии № 01960 от 18.07.1944 г.:

«1. Все тылы полков и дивизии – пересмотреть, всех… направить в стрелковые роты. Тылы сократить на 70 %…

4. Лиц, бросивших оружие на поле боя, своевременно привлекать к суду Военного Трибунала.

5. Начальнику санитарной службы дивизии: легкораненых со сроком лечения до 30 дней – лечить при медсанбатах, а не направлять в госпитали тыла…

Командир 154 СД полковник /Москаленко/

Начальник штаба 154 СД полковник /Гордеев/»[184].

11 июля 1944 года в соответствии с приказом по дивизии № 0187 новым командиром 145-й стрелковой дивизии вместо полковника Сочилова будет назначен полковник Москаленко. И первым распоряжением нового комдива окажется приказ № 01960 от 18.07.1944 г.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: в разгар ожесточённых наступательных боёв в дивизии появились серьёзные проблемы. И связаны они были, прежде всего, с тем, что части стали нести большие людские потери. Многие солдаты, видя вокруг себя смерть, причём – своих вчерашних товарищей, – не выдерживали и начинали правдами и неправдами уклоняться от службы в стрелковых ротах. На фоне переполненных тылов в штурмовых подразделениях всё чаще и чаще возникала самая настоящая нехватка личного состава. Военнослужащие готовы были выполнять любую работу, лишь бы не очутиться в стрелковой роте: никто не хотел умирать!

Мечталось об одном: получив лёгкое ранение, оказаться в медсанбате, откуда была возможность быть эвакуированным в тыловой госпиталь. Именно об этом больше всех грезили так называемые «самострельщики», которые, вместо «курорта», оказывались на скамье подсудимых: в условиях военного времени армейский трибунал с подобными типами не церемонился. И вышедший приказ за подписью нового командира дивизии – полное тому подтверждение.

Была и другая сторона медали: в связи с большими потерями команды погребения зачастую просто-напросто не успевали справляться с возложенными на них обязанностями. И это – в разгар лета! Санитарная служба дивизии забила тревогу: не допустить на местах эпидемии!

В дивизионных сводках появились сведения о пропавших без вести…

Война – серьёзная школа выживания. Если кто-то считает, что тяжелее всех на войне приходится бегущим в атаку простым солдатам, следует знать и другое: зачастую не легче и их командирам. Хотя бы потому, что там, где стреляют, существует такое понятие, как боевые потери.

Вообще, потери личного состава принято называть общими потерями, из которых выделяют безвозвратные и санитарные. Безвозвратные – потери убитыми, попавшими в плен и пропавшими без вести. Санитарные – это раненые; то есть личный состав, утративший боеспособность (трудоспособность) не менее чем на сутки и поступивший на этап медицинской эвакуации: медпункт батальона, полка, ОМедБ, госпиталь и пр.

В годы войны в частях и соединениях составлялись так называемые боевые донесения – своего рода отчёты об эффективности ведения боевых действий. И вот здесь имелись определённые нюансы. От того, как был составлен этот рапорт-донесение, порой зависела судьба командира, его написавшего. Многие сделали на этом неплохую карьеру; но случалось и обратное, когда доблестный командир лишался не только погон, но и головы.