Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

Как любую гражданскую войну, испанскую спровоцировал очередной политический кризис, разгоревшийся на Пиренеях в тридцатые годы. В отличие от Российской империи, лишь по недоразумению свалившейся в политический хаос, Испанское королевство скатывалось к краху долго и неотвратимо. Достаточно сказать, что страна находилась в затяжном экономическом кризисе чуть ли не с середины XIX века. Период правления короля Альфонса XIII (занимал трон с 1902 по 1931 гг.) остался в национальной истории, пожалуй, самым нестабильным за всё время послеколумбовой эпохи. Простые испанцы, живя за гранью бедности, едва сводили концы с концами, а многочисленные национальные меньшинства (баски, галисийцы и каталонцы) требовали отделения и независимости от власти Мадрида.

Началу политического хаоса предшествовали свободные муниципальные выборы, состоявшиеся в апреле 1931 года и показавшие, что разочаровавшийся в своём короле народ желал бы видеть страну республикой, но никак не монархией. Ну что ж, желание народа для монарха – закон: с гримасой неудовольствия покинув уютное королевское кресло, Альфонс XIII… просто бежал[51]. Не будем осуждать испанского монарха. Хорошо усвоивший уроки русской революции, он прекрасно был осведомлён о судьбе своего царственного собрата. И, уходя, Альфонс даже не попытался громко хлопнуть дверью – наоборот, он удалился чуть ли не на цыпочках…

Так произошла шестая испанская революция, в результате которой страна провозгласила себя парламентской Республикой. А потом было… утро прозрения. Испанцы не сразу осознали, что в то утро враз порозовели вместе с правительством. «Демократическая республика трудящихся всех классов» (именно так отныне именовалась Испания), закрепив равенство всех перед законом, одним махом отменила все аристократические титулы и звания, объявила право на труд, образование, социальную помощь; церковь отделила от государства, запретила Орден Иезуитов, по всей стране развернуло национализацию земель и частных предприятий.

Не забыв, правда, создать и конституционный суд – Трибунал. Каталония под шумок обрела статус автономии, баскам пообещали то же самое. В общем, классика революционного жанра, умело сдирижированная Коммунистическим Интернационалом.

Попытка государственного переворота, организованная в августе 1932 года генералом Санхурхо, потерпела неудачу, а январское восстание барселонских анархистов было потоплено в крови. Расправлялись с бунтовщиками просто – расстреливали прямой наводкой из пушек, рассредоточенных посреди улиц; счёт погибших шёл на сотни…

В этой мутной водице подняли голову различные радикалы – коммунисты, фашисты и всё те же анархисты. В 1933-м была образована ультраправая (читай – фашистская) партия – так называемая Испанская Фаланга[52].

Бомба замедленного действия рванула в ночь с 16 на 17 июля 1936 года. Именно тогда под контролем мятежников оказалось Испанское Марокко, а потом и другие испанские колонии: Канарские и Балеарские острова, Испанская Сахара (ныне – Западная Сахара), Испанская Гвинея (Экваториальная Гвинея). Сигналом же к всеобщему мятежу стала фраза, переданная сутками позже радиостанцией Сеуты:«Над всей Испанией безоблачное небо». И началось…

Первая большая кровь пролилась уже 19-го июля, в Мадриде. Там правительственные войска при поддержке трёх орудий и трёх бронеавтомобилей (в воздухе, скорее – для острастки, ещё летал самолёт) штурмом взяли оплот столичных мятежников – казармы Ла Монтанья. В связи с тем, что потери республиканцев оказались огромны (при штурме только убитыми те потеряли полторы сотни человек!), защитников казарм прикончили всех до одного, раненых докалывали штыками. Руководил подавлением мятежников некто Энрике Листер, будущий республиканский полководец.

Удача сопутствовала властям и в Толедо, где около полутысячи мятежников были попросту блокированы республиканцами в замке Алькасар, откуда те будут освобождены лишь два месяца спустя.

А вот в Севилье подавить путчистов не удалось. В разгар боевых действий между мятежниками и правительственными войсками на местный аэродром вдруг приземлились какие-то самолёты. Как оказалось, это были присланные генералом Франко из Африки части спецназа – 5-я бандера и 2-й марокканский табор, решившие в конечном счёте исход боя не в пользу республиканцев[53]. Губернатор Севильи сдался франкистам добровольно, а вот за здание телеграфа пришлось повоевать. Когда засевшие там вооружённые рабочие категорически отказались покинуть позиции, в дело были пущены крупнокалиберные пулемёты, не оставившие забаррикадировавшимся ни шанса…