Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

Вчера не дописал. Отбивали бесчисленные атаки. К концу дня от нашего „отделения“ осталось двое – я и Санчес. Один из испанцев погиб, двое решили переметнуться к противнику. Одному это удалось, второго застрелил Санчес.

Последнюю атаку отбить не смогли, отступили к центру деревни, опять нас разделяет с противником деревенская улица. Но сил на контратаку уже нет. От роты осталось не более восьмидесяти штыков. Давно не видел Свинцова. Командование взял на себя Анатолий Фок, его все зовут „генерал“.

16 сентября.

Сегодня погиб Санчес. Погиб, отбивая очередную атаку. Я не успел его даже завалить соломой, мы вновь вынуждены отступать. Наша позиция – часовня, сюда мы перенесли всех раненых и сами заняли оборону. Нас осталось тридцать четыре человека.

Часовня окружена со всех сторон, нет воды, очень мало патронов, почти нет гранат. Боюсь, придётся отбиваться штыками…

17 сентября.

Умирают раненые. Помощи уже не ждём. Забыл, когда последний раз ел. Фок обходит оставшихся в живых, стремясь поддержать каждого из бойцов.

Атака началась в три часа дня, в этот раз красные действуют осторожно, передвигаются перебежками, пулемётчики патронов не жалеют. Но противника вновь постигла неудача. Вновь они вынуждены отступить.

18 сентября.

Противник подтягивает танки, которые готовятся вести огонь прямой наводкой…»[65]

Это последняя запись в дневнике Полухина. Позже на последней странице кто-то по-французски допишет: «Погиб».

* * *

Если иностранные добровольцы в армии Франко служили, как правило, в батальонах Иностранного легиона, то у республиканцев, как уже говорилось, в составе интербригад. Как-то само собой получилось, что русских франкистов скоро стали называть «руссо бланко» – «белые русские», а их идейных противников – «лос рохос» – «красные». Поэтому можно с полным основанием говорить о продолжении русской Гражданской войны на испанской земле.

Но было одно существенное отличие той Гражданской войны и этой. На сей раз в непримиримой схватке участвовали не только бывшие белые и бывшие красные. Зачастую по разные стороны баррикад оказывались вчерашние друзья и соратники из своих же белоэмигрантских рядов.

Понять русских франкистов, продолжавших сражаться за Белую идею, просто. А вот что двигало теми, кто, пойдя на «сделку с дьяволом», переметнулся к вчерашним противникам, ответить сложнее. Хотя цена сделки была одна – возможность вернуться в Россию. Именно это и предлагали большевики через засланных ими агентов. И даже ничуть не веря красным, многие белоэмигранты принимали правила игры: несчастные, они хотели в это верить!

В отличие от русских фалангистов, преимущественно завербованных активистами РОВСа из бывших офицеров Белой армии, в республиканские интербригады шли, в основном, члены так называемого «Союза возвращения на Родину», представлявшего собой этакий конгломерат, созданный французской компартией при содействии советских спецслужб. На удочку «Союза» попадали как измученные эмиграцией бывшие офицеры, так и молодёжь, родившаяся уже за рубежом. Например, в одной из интербригад служил сын известного террориста Бориса Савинкова – Лев Савинков.

И не нужно забывать, что ещё с 1917 года на Западе проживало несколько тысяч наших солдат и офицеров, служивших в русском экспедиционном корпусе во Франции и отказавшихся в своё время возвращаться в охваченную революцией Россию. Кое-кто из них тоже записывался в интербригады. С какой целью, спросите? Да всё с той же – вернуться на родину.

Известно, что на стороне республиканцев воевало как минимум трое русских генералов.