Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

Вальтер Кривицкий: «…Генерал Скоблин – центральная фигура заговора ОГПУ против Тухачевского и других генералов Красной Армии. Скоблин играл тройную роль в этой трагедии макиавеллиевского масштаба и был главным действующим лицом, работавшим по всем трём направлениям. В качестве секретаря кружка Гучкова он был агентом гестапо. В качестве советника генерала Миллера он был лидером монархистского движения за рубежом. Эти две роли выполнялись им с ведома третьего, главного хозяина – ОГПУ…Удалось выяснить, что Скоблин был непосредственно связан с загадочным похищением в начале 1930 года генерала Кутепова – предшественника генерала Миллера на посту главы Федерации ветеранов царской армии»[70].

Таким образом, если верить советскому резиденту В. Кривицкому, Скоблин работал даже не на две, а на три разведки! Именно поэтому его и ликвидировали.

Зафрахтовав легкомоторный самолёт, направлявшийся в Испанию, Орлов со товарищи убили «двурушника» на борту, а труп сбросили в море. Над правдоподобностью этой версии заставляет задуматься принадлежавшее генералу золотое кольцо, которое после гибели Скоблина странным образом оказалось у резидента-перебежчика ИНО в Испании Александра Орлова.

Курировал операцию по ликвидации Скоблина лично начальник ИНО НКВД[71] Абрам Слуцкий, и отправленная в парижскую резидентуру НКВД его шифротелеграмма полностью это подтверждает: «Париж. Шведу и Яше. Лично. Ваш план принимается. Хозяин просит, чтобы всё прошло чисто, а у жены „Тринадцатого“ создалось впечатление, что с ним всё в порядке и он дома»…

«Человек, стоящий на цыпочках, не может долго стоять». Лао Цзе…

* * *

О советских разведчиках, работавших в годы Гражданской войны на Пиренеях, в последнее время сказано и много, и мало. (Можно было написать – о шпионах, но о них говорят, когда речь заходит о противнике.) Много же написано ровно настолько, насколько возможно было предать огласке рассекреченные материалы. И всё-таки – мало; потому что не может быть слишком много информации, когда речь заходит о разведке.

Тем не менее всегда считалось, что наши разведчики занимались в Испании в основном диверсиями (конечно, помимо сбора секретной информации). Так оно и было, тем более что бойцы невидимого фронта действовали как по линии Разведупра, так и НКВД. А если учесть, что у итальянцев были свои шпионы, а от Германии, помимо «птенцов Канариса», шныряли ищейки гестапо, можно представить, какой помойной ямой выглядели Пиренеи в тридцатые годы.

Советские газеты («Правда», «Известия») пестрели горячими сообщениями об очередном подвиге «партизан», пустивших под откос пару-тройку франкистских эшелонов, взорвавших какой-нибудь мост или вражескую казарму, спаливших военный склад. За всем этим просматривалась опытная рука профессиональных разведчиков. Хаджи-Умар Мамсуров, Наум Эйтингон, Илья Старинов («Рудольфо»), Василий Троян – все эти легендарные бойцы «невидимого фронта» прошли «испанскую школу». Хотя, по правде, не Испания стала для этих людей школой, а они сами создали целую «школу» из того опыта, который приобрели в этой стране.

Советская разведка (впрочем, как и германская) внедрилась во все слои испанского общества – от портового торговца рыбой до родственников высокопоставленных чиновников франкистского правительства. Известно, например, что агенты Наума Эйтингона вышли на племянника лидера испанских фалангистов Антонио Примо де Риверы. Эта связь оказалась бесценной, ибо благодаря полученной от этого человека информации на столе руководителей советской разведки всегда лежали самые свежие сведения о поставках в Испанию германских и итальянских войск и техники.

Однако это, как говорится, лишь лицевая сторона медали. Была и оборотная, ещё более засекреченная и, возможно, более значимая для советских руководителей. Дело в том, что, помимо открытого противостояния на полях сражений между националистами и республиканцами, в стане последних шла ожесточённая тайная борьба за власть. И, надо сказать, Советский Союз в разжигании этого скрытого от посторонних глаз противостояния играл не самую последнюю роль.