Маринея, или путешествие сквозь Бермудский треугольник (СИ)

И тут до Тавора Кратоса внезапно дошло, что он сделал. Мгновенно гнев в нём сменился раскаянием, уже в третий раз за последние несколько минут меняя настроение этого человека. Выронив пистолет из руки, Тавор Кратос бросился к умирающему сыну, обнял его, стараясь унять кровь из раны, но это было совершенно бесполезно. Помутневшим взглядом Одис на последнем дыхании посмотрел в лицо своему отцу, плачущему второй раз в жизни. Он что-то прошептал, но невозможно было разобрать. Пилот летательного аппарата, сообразив, что шеф, похоже, сейчас лишится рассудка и, кто знает, может пристрелить и его, поспешил скорее убраться отсюда и сохранить свою шкуру. Кто теперь уже будет дознаваться, что он нарушил этим все корпоративные правила!

Но он зря опасался ― Тавору Кратосу не было до него никакого дела. Вместо этого он продолжал причитать: «Мой сын! Одис, не умирай, прошу тебя! О, что я наделал!» Когда Одис закрыл глаза и умер, его отец понял, что потерял последнее, что для него было дорого в этой жизни. И виной тому он сам! Теперь всё дальнейшее бессмысленно…

На мгновение в его мозгу промелькнули мысли о жене и детях, но тут же разум подсказал, что они обойдутся без него. С женой они никогда, в общем-то, не любили друг друга по-настоящему, да и дети никогда не были с ним особенно близки. Так что сами проживут. Затем в голове вновь возник образ Ортании, словно символ укора за всё совершённое им со времени её смерти.

«Всё могло бы быть иначе…» ― прошептал Тавор Кратос и, оставив тело сына, подошёл к краю крыши и ещё раз безразличным взглядом окинул взглядом происходящее внизу. Затем он всё также спокойно перекинул сначала одну ногу через ограждение, затем вторую и шагнул вниз.

========== Глава XIX ==========

К вечеру интенсивность сражения на всей территории Маринеи стала спадать. И тут и там ещё шли локальные бои, но в целом было ясно, что маринейцы сумели отстоять независимость своей страны. Ардестинианцы стали один за другим сдаваться в плен, всех их, безусловно, щадили.

В Айяделле ситуация тоже, в целом, нормализовалась. Жители города кремировали мёртвых, искали раненных и переносили их в лечебницы. Работали несколько созданных пунктов по распределению пленных.

Вадим в составе боевого отряда маринейцев помогал подавить один из последних очагов сопротивления на подступах к Айяделле. Здесь его нашёл Том, который сообщил, что отряд ардестинианцев в главе с Уорреном сумел проникнуть на территорию центрального холма, перебил охрану и захватил здание Совета мудрецов. Уоррен взял в заложники Аргоса Тора и Элаю и теперь требует к себе его, Вадима. Иначе грозится убить их.

Вадим, не раздумывая, отправился туда. Командир отряда, в котором он сражался, предложил отправить вместе с парнем часть своих людей, но тот отказался, так как штурм всё равно был бесполезен, и он не хотел подвергать жизни заложников лишней опасности.

Томми тоже хотел пойти с ним, но Вадим категорически запретил ему это делать. Впрочем, парень был упрям, и через некоторое время всё же отправился вслед за Соболевым.

Вокруг холма с разных сторон начали собираться жители города. Среди людей царили волнение и страх. Далеко не все ещё поняли, что же на самом деле произошло и что делать дальше. Когда Вадим пробирался сквозь толпу к подножию горы, его стали останавливать и пытаться разузнать, что к чему.

Вадим стал подниматься по лестнице, ведущей на вершину. Что творилось там, он не мог знать, опасаясь только худшего. Поднявшись наверх, Вадим увидел картину бойни, произошедшей здесь совсем недавно. Вокруг лежали тела нескольких членов Совета мудрецов, а отряд отборных солдат ардестинианцев охранял периметр.

У парня тут же отобрали всё, что можно было использовать в качестве оружия, после чего командир отряда объявил, что его ждут внутри.

Войдя в здание, Вадим сначала никого не увидел. Большой парадный зал казался мирным и спокойным. Он сделал несколько шагов вперёд ― никто не вышел навстречу.

― Уоррен, я пришёл! Один и без оружия, как ты и хотел! Где же ты сам? Выходи, давай поговорим, решим наши проблемы! ― громко произнёс Вадим и стал ждать ответа.

Из-за одной из колонн вышел Уоррен. Он ехидно улыбался. Видно было, что он знает, что делает и контролирует ситуацию.

― Ну, давай поговорим, ― спокойно сказал американец. ― Ты доставил мне немало неприятностей, Вадим. С того самого момента, как ты увёл Пауэлла прямо у меня из-под носа. Я был в ярости, но всё же сумел оценить твой профессионализм. Всё это время я хотел, наконец, помериться с тобой силами.

Вадим слушал внимательно, в тоже время глядя по сторонам, прикидывая, где Уоррен мог держать Аргоса Тора и Элаю.

― Тогда отпусти заложников, Уоррен! Давай разберёмся по-мужски!

― Нет, они нужны мне как прикрытие, пока я не покину это место, ― ухмыляясь, продолжил американец.

― А как ты собираешься покинуть Маринею? Ведь все пути отсюда перекрыты. Думаешь, твои новые «друзья» тебе помогут? Армия ардестинианцев сейчас разбита, и им просто не до тебя! Всё кончено!

― Ты не всё знаешь, ― хитро произнёс американец. ― Я это продумал.