Маринея, или путешествие сквозь Бермудский треугольник (СИ)

― А я тебе не верю. Может, ты уже убил заложников?! Где доказательства, что они живы? ― спросил Вадим, сам внутри содрогнувшись своему предположению.

― Приведите сюда старика и девчонку! ― крикнул Уоррен, и в ту же секунду откуда-то из глубины зала показались люди.

Аргоса Тора и Элаю под руки держали двое крепких ардестинианских солдат. Ещё двое шли позади с автоматами наготове.

Вадим лихорадочно соображал, что делать дальше. Как освободить девушку и её отца? Со всеми пятью противниками ему не справиться. Нужно что-то придумать, потянуть время.

Заложников подвели достаточно близко, и Вадим хорошо мог рассмотреть их лица: в них читались, одновременно, и готовность достойно принять смерть, и не тающая несмотря ни на что надежда на спасение. Вадим за время, проведённое на Маринее, сумел хорошо понять её жителей, даже полюбить их. Особенно это касалось Аргоса Тора и его дочери. Молодой человек не хотел думать о худшем.

― Повторяю, отпусти их! Это наше с тобой дело! ― обратился он снова к Уоррену.

― Я что идиот?! Кем я тогда буду прикрываться?! Тобой?

― А твоё самолюбие не страдает оттого, что ты прикрываешься женщиной? Отпусти хотя бы её! ― Вадим продолжал тянуть время, надеясь на помощь остальных маринейцев.

― Да брось! Мы же в реальном мире, а не каком-нибудь романе! Здесь все эти штуки про благородство не проходят! Мне начинает это уже надоедать!

― Что же мы будем делать?

― Я убью тебя, ― сказал Уоррен и направил пистолет на Вадима.

Тут Элае удалось вырваться из чуть ослабшей хватки держащего её солдата. Уоррен на мгновение отвлёкся, а Вадим попытался выхватить у Уоррена пистолет и взять его самого в заложники. Но тот оказался проворнее, и парень получил сильный удар в живот, от которого буквально согнулся пополам. Он припал к земле, опираясь об неё локтями и коленями.

Элая попыталась остановить Уоррена, но силы были явно не равны. Он наотмашь ударил девушку по лицу. Она упала на землю недалеко от Вадима. Он видел, как покраснела и распухла щека Элаи, а на глаза невольно навернулись слезы.

Не обращая внимания на мольбы девушки и призывы Аргоса Тора прекратить всё это, Уоррен со всей силы ударил Вадима ногой, вложив в этот удар всю ненависть к нему. Послышался хруст рёбер. Соболев почувствовал во рту солоноватый вкус крови. Превозмогая боль, он попытался подняться, но противник нанёс ему сильный удар кулаком в лицо. Вадим снова упал на землю.

Аргос Тор, не имея возможности освободиться, всё же постарался заступиться за дочь и Вадима. Его слова ещё больше разозлили и так взбешённого Уоррена, что тот выхватил пистолет и два раза выстрелил в старика. Элая вскрикнула, Аргос Тор застонал и осел на землю, не поддерживаемый больше мощными руками державшего его солдата.

Видя эту картину, Вадим как будто преобразился. Он нашёл в себе силы вскочить и с ходу нанести несколько сильных ударов Уоррену в лицо и туловище. Тот пытался блокировать удары, но Вадим теперь контролировал положение.

Подручные Уоррена ничем не смогли ему помочь: на звуки выстрелов сбежались снизу маринейцы. Опасаясь худшего и решив, что уже нечего терять, они сумели быстро справиться с адрестинианцами, охранявшими подходы к зданию.

Завязалась перестрелка между оставшимися четырьмя ардестинианскими солдатами и толпой маринейцев, но силы были явно не равны, и вскоре все до последнего захватчики были убиты или ранены.

В возникшей неразберихе люди не сразу поняли, что произошло и что Аргос Тор серьёзно ранен. Когда разобрались, несколько пар рук бережно подхватили его и понесли в больницу. Элая, утирая слезы, шла рядом. Позади вели побитого Вадимом Уоррена.

Соболев тоже шёл, прихрамывая, среди остальных. В больнице все, в основном, были заняты спасением Аргоса Тора, но и Вадима не оставили без внимания. Осмотр, впрочем, показал, что он в норме, кости не были сломаны.

От Элаи Вадим узнал, что жизнь её отца теперь тоже вне опасности. Помощь пришла быстро, да и медицина у маринейцев была на высоте. И всё-таки Аргосу Тору предстояло достаточно длительное лечение.

Вадим решил как можно скорее отправиться в Москву и обо всём доложить своему шефу. Нужно покончить со всем этим делом и с чистой совестью вернуться сюда, чтобы начать новую жизнь.

― Разве тебе обязательно ехать? ― грустно спросила Элая.

― Думаю, будет лучше, честнее, если я это сделаю.

― И когда ты вернёшься?

― Через несколько дней, не больше.

― Обязательно возвращайся! Я буду ждать тебя! ― Элая с большой неохотой отпустила молодого человека. Она едва не потеряла отца и не хотела теперь потерять ещё одного человека, который был ей дорог.

― И береги себя, слышишь! ― почти закричала она, стараясь пересилить шум заработавшего двигателя «Сессны». Вадим помахал в ответ через лобовое стекло.