Маринкина башня

— Агнес, посидишь со мной? — не хотела Ефросина оставаться одной, пусть даже и неподалеку.

Агнеша согласилась. Она никогда не любила монотонность рыбалки и была только рада свернуть удочку.

— Ганя, возьми, — достал Ворон несколько яблок из заплечного мешка.

— Яблоки? — улыбнулась она ему.

— Вчера еще нарвал, — сказал он. — Я пробовал, сладкие, как ты любишь.

Агнеша легонько поцеловала его, забрала яблоки и отправилась с Ефросиной.

Девушки растянулись в брошенной телеге в полный рост. Они ели фрукты и жмурились от яркого солнца.

— Давно я не чувствовала себя так спокойно, — призналась Ефросина. — Как будто и нет никакой войны, а лишь мы одни во всей вселенной — ты, я и наши мужчины.

— Думаю, я понимаю, о чем ты, — откликнулась Агнеша. Она и сама сейчас испытывала блаженное умиротворение.

Неожиданно лицо ее накрыла тень. Агнеша открыла глаза, предполагая, что облако закрыло солнце. Но небесное светило оставалось таким же ярким, как и прежде.

Закричать не успела, ее рот накрыла широкая ладонь.

Трое мужчин и одна женщина в мужской одежде окружили телегу.

— Рыбки какие, — по-русски сказал тот, что удерживал Агнешу.

— Красотки, — ухмыльнулся второй.

— Польские шлюхи, — совсем по-мужицки сплюнула женщина.

— Черт! — выругался вдруг один из мужчин.

Это Ефросина его укусила. Выругался мужчина не так, чтобы громко, но те, кто находился на берегу шум услышали.

Через минуту у телеги появились Ворон, Алексей и князь Збаражский. У каждого в руках меч.

К горлу Агнеши партизан приставил кинжал. То, что это были именно русские партизаны из Смоленской крепости, она не сомневалась.

— Шляхтичи пожаловали, — навела женщина ружницу на спутников девушек.

— Если выстрелишь, на звук сюда прибежит весь польский лагерь, — заговорил Алешка.

— Ты русский? — изумился один из мужчин.

— И она тоже, — указал Алексей глазами на сестру.

— Настасья, опусти оружие, — приказал старший из отряда лазутчиков.

Женщина нехотя подчинилась, но продолжала глядеть настороженно.

— Они за водой пришли, — определил князь Юрий по бидонам, которые принес с собой отряд. — Наверняка в крепости ее не хватает.

— Что он там балакает? — опять напряглась женщина.

— Говорит, что вы за водой пришли, — перевел Алексей и обратился уже к своим:

— Пусть идут. Это не наша война. Мы в польском стане не затем сидим, чтобы защитников Смоленска убивать.

Друзья согласились.

— Набирайте воды и уходите, — сказал Алексей.

— Вы нас отпускаете? — недоверчиво смотрел старший из партизан. В руках он по-прежнему сжимал кинжал.

— Предпочитаем остаться живыми, — усмехнулся Алешка.

Агнеша также надеялась на мирное разрешению конфронтации, ведь если они сейчас сцепятся, мертвые будут с двух сторон.

Партизаны набрали воды и когда уходили, Ефросина, хотя и с сильным акцентом, но все же по-русски, выпалила:

— Мы не польские шлюхи, а порядочные девушки!

Ежедневное общение с Алексеем не прошло даром, он обучил девушку русскому языку.

Со стороны мужчин послышались смешки, а Настасья скривила губы в презрительной усмешке.

Агнеша радовалась, что рубки не случилось и все как-то обошлось. Кроме одного.

— А теперь, мои дорогие, объясните, что все это значит? — потребовал князь. — Оказывается, двое из вас русские, а двое других об этом явно знают. Один я не в курсе.

Ворон ему все рассказал. Ефросина узнала намного раньше от Алексея.

— Януш, если бы тебя не было среди этой компании, я бы решил, что меня разыгрывают, — признался князь Юрий. — Но тебе верю. Знаю, ты не станешь придумывать такую чудную историю.

Так в их тайну оказался посвящен еще один человек.

Зимой в лагерь короля Сигизмунда просочились две вести о Марине. Первую Агнеша узнала из письма самой Марины.