Марионетка. Отрежь меня! (СИ)

— Знаешь… Уже ни в чем не уверен… Плюс-минус пару дней — и никогда не разберешься, когда наступила беременность, до отъезда в Дубай или после… Из-за нарушения режима приема противозачаточных — как угодно могло получиться, ничему не удивлюсь… — отвечает, и ни один мускул на лице не дрогнул от сказанной чуши.

— Самир… как ты можешь… — ложусь, обнимая подушку.

Слезы текут, и обида душит от несправедливости. Я все понимаю, в нем говорит ревность и та история с ночным визитом подорвала доверие, но зачем же так грубо?

Это был наш малыш… был…

— Снег… — он присаживается рядом, голос звучит виновато. Кажется, осознал свою ошибку.

— Уйди… — натягиваю одеяло на голову. Не хочу его видеть.

— Посмотри на меня, — прикасается к плечу, пытаясь перевернуть на спину.

— Пожалуйста, уйди… — скидываю руку.

— Прости… Правда, не думаю так… верю тебе… — стягивает мое маленькое укрытие, разворачивает к себе лицом. — Какой же я идиот. Снег, прости.

— Самир, уйди! — кричу на него, настаивая на своем желании побыть одной.

— Мы с тобой поругаемся… — хмурит брови.

— Мы уже ругаемся! — слезы хлынули с новой силой. — Мне очень плохо, тошно и невыносимо больно от мыслей, что нашего, я подчеркну еще раз это слово — НАШЕГО, ребенка больше нет, а ты несешь полнейший бред! Обвиняешь в неверности! Как так?!

— Снег… — он хотел прикоснуться к моему лицу. — Прости.

— Не трогай меня! — отмахнулась от него.

— Прости, прости, прости! — муж схватил за плечи, сильно впиваясь пальцами.

На наши крики в палату забежала взволнованная медсестра.

— Что здесь происходит? — растерянно смотрит на нас.

— Ничего, — огрызается Самир.

— Вы находитесь в реанимации. Тамара Игоревна разрешила вам прийти, но такое поведение недопустимо, — возмущается женщина. — Покиньте помещение. Немедленно.

— И не подумаю, — он встает с кровати, ловким движением выпроваживает ее, закрываясь изнутри.

— Я вызову охрану, — через дверь говорит она.

— Да хоть полицию! — отвечает муж.

— Откройте! — настойчиво стучится медсестра. — Хорошо, сами напросились!

Слышится звук удаляющихся каблучков.

— Пожалуйста, оставь меня одну… — прошу или даже умоляю, глядя в его глаза, которые сейчас потемнели, и похожи на небо перед дождем, затянутое тучами.

Самир приближается, и, молча, изучает мое лицо.

— Снег… — садится на кровать. — Схожу с ума от ревности.

— Между мной и Саидом ничего не было, — уверенно заявляю. — Да, я крепко спала и видела эротический сон с твоим участием, но поверь, если бы он перешел к активным действиям — то обязательно проснулась бы, сопротивлялась, кричала, звала на помощь… Разве можно винить в том, чего не совершала? Но ты поливаешь грязью… Называешь нашего малыша чужим…

— Снег… — он сжимает мою ладонь. Вижу, как сожалеет о брошенных сгоряча словах, хотя от этого не легче — обида затопила сердце.

— Я не все сказала… — перебила его, вырывая руку. — И чтобы окончательно добить меня: признайся, что не хотел этого ребенка, он ведь так мешал тебе… А твоя забота — не более, чем притворство.

— Ты что несешь?! — он еще больше злится. Опять хватает за плечи, причиняя боль.

— А ты?! — упираюсь ему в грудь.

— Моя забота — притворство?! — кричит в лицо. — Люблю тебя до безумия! И ребенка хотел… Ждал не меньше…

— Пусти! — пытаюсь оттолкнуть от себя. — Делаешь больно…

— Услышь меня! — трясет так сильно, что голова кружится.

— Самир… — прикрываю глаза. Он не замечает моего состояния, охваченный гневом.

В этот момент дверь с грохотом открывается.

— Да что вы творите? — голос Тамары Игоревны. — Отойдите! Покиньте отделение!

Мужа буквально отрывают от меня. И выводят за пределы палаты.

Падаю на подушку, стараясь унять противное ощущение, граничащее с тошнотой. Вдобавок, дыхание сбилось, а сердце бешено колотится, гулко ударяясь о ребра.

— Эй, Снежана, — врач хлопает по щекам. — Ну-ка, взгляни.

— Сейчас… — открываю глаза.

Она склонилась надо мной, внимательно осматривая и ощупывая.

— С таким подходом больше не пущу Самира, вплоть до выписки… Он сорвался на тебя из-за выкидыша, что ли? — интересуется.

— Нет… — приподнимаюсь выше, удобнее устраиваясь на подушке. — Поссорились просто… не поняли друг друга…

— Не знаю ваших законов, правил, запретов и прочих условностей, но так нельзя… А ведь переживал… Даже думала, ему помощь потребуется — места себе не находил от волнений.

— Тамара Игоревна, мне бы день в тишине и покое побыть, — прошу.

— Не проблема, дам указания: на сегодня никаких посещений, а завтра в обычную палату переведу. Отдыхай.

Она что-то вколола, после чего я расслабилась и постепенно уснула, погружаясь в свои мечты, где остался он и ждет…

…Мой мальчик, мой маленький мальчик… сын… так похож на своего отца… Прижимаю его к себе, целую в лоб, ощущая потрясающий детский аромат… Он только что поел и забавно причмокивает язычком… Провожу пальцем по его нежной коже…