Марионетка (СИ)

Они ехали по улице, мощенной красным кирпичом. По сторонам дороги стояли самые обычные дома. Если бы не жара и экзотические прохожие, то можно было бы подумать, что находишься где-нибудь на окраине рейха. Лоренц видел гномов — северных клановцев в неизменных доспеха их южных кузенов — узкоглазых смуглых эламитов в халатах с короткими роговыми луками. Они показывали неприличные жесты вслед прошедшему мимо них эльфу. Встретилась им и группа бурно что-то обсуждавших эллонийцев в тогах. Жандармский фельдфебель, форма на нем была мокрой от пота, проверял на перекрестке бумаги у жавшихся друг к другу беженцев из Ки-эн-ги в традиционных шапках в виде усеченного конуса и туниках. Но больше всего на улицах было светлокожих уроженцев Таира.

За время войны Ханау значительно вырос в размерах. Многие состоятельные купцы и дворяне бежали от ужасов мировой бойни из Таира и сейчас не спешили возвращаться, предпочитая вести дела отсюда, а не из Остгарда или столицы. С собой они забирали семьи и прислугу. Вскоре появились доки, а затем и верфи для ремонта кораблей. К ним понадобились новые мастерские и мануфактуры. В результате Ханау был аннексирован и стал важной базой флота. После войны возвращать город в подчинение ражди никто не спешил. Впрочем, предоставленная плата за него — три списанных парофрегата и крупная партия стрелковых посохов мигом сделала повелителя Чандрапура обладателем сильнейшего флота и армии на континенте.

Уже когда они подъехали к дому, в котором им предстояло жить, дорогу пересек высокий бородатый хаттиец в черном балахоне с узором из черепов и костей по подолу, шитым серебром, и посохом в руке. Сударшан повернулся и трижды плюнул через левое плечо, бормоча себе что-то под нос.

— Ого! — не удержался Лоренц. Видеть настоящих демонологов ему раньше не приходилось. Только сектантов-самоучек на практике по пыточному делу в инквизиции.

— Это господин Тишуб-Тарк, — процедил сквозь зубы Сударшан, — Посол Хатти в Карнатаке. На свою землю они их не пускают, поэтому по особому дозволению Императора, посольство расположено здесь в Ханау.

— Простите, «они»? — недоуменно спросил Лоренц.

— Мои родители из Айринапура, а сам я родился уже здесь. Мы не такие дикари как чандри. Хвала, вашему отцу, свами[30] Шри-Айринандхар. — Сударшан поклонился Айрин, а она ответила ему улыбкой. — Когда вы отправитесь домой, повелительница? Город ждет вашего возвращения, того что ваш отец одумается, и вы будете наследовать ему, а не ваша сестра…

Улыбка на лице Айрин увяла.

— Я пошлю своему отцу и возлюбленной сестре весть. Не знаю, захотят ли они видеть меня, недостойную… Пока я останусь здесь, в Ханау. Мою клятву верности кайзеру никто не отменял.

Кабриолет между тем остановился у большого мрачного трехэтажного дома, одного из тех, что предназначались для проживания офицеров Тайной государственной полиции. Он находился в самой древней части города и Лоренц мог допустить, что его построили еще во времена лугаля Энмеркара. Это здание пустовало. Как объяснил Сударшан, в результате недавней стычки с неизвестными, которые пытались похитить майора Фогта, управление недосчиталось нескольких сотрудников.

Они вошли через арку ворот и оказались на квадратном внутреннем дворике, в центре которого росло раскидистое старое манго, взломав своими корнями брусчатку. Внутри стены были расписаны яркой оранжевой краской. По второму этажу шла открытая галерея. Там располагались жилые помещения для сотрудников. На первом — склады, кухня и конюшня, а на третьем — комнаты для немногочисленной прислуги: дюжего привратника, повара, трех горничных и конюшего, которые сейчас вышли встречать гостей. Сударшан сказал, что Лоренц и Айрин могут выбрать любые апартаменты на свой вкус.

— А Ирэн? — спросил Лоренц, уже привыкший к обществу девушки.

— Она не состоит в органах правопорядка и ей нечего здесь делать, — ответил адъютант гауптмана Беккер. — Вы, господин оберлейтенант, можете оставить даму у себя в гостях, но майор Фогт категорически против того, чтобы его сотрудники поддерживали интимные отношения с неблагонадёжными элементами.

— Не переживайте, за меня, Лоренц, — Ирэн подхватила свою лютню и торбу из кабриолета, повернулась к нему и улыбнулась — уже началась ночь, у меня совсем нет денег и я одна в совершенно незнакомой стране, но я попробую выжить…

Лоренц покраснел от смущения и негодования. Он был готов разразиться гневной отповедью, но его опередила Айрин.

— Сударшан-джи, эта женщина останется, пока мы не вернем ей тень. Иначе ее душа падет во тьму.

— Свами, я послушаю вас, но майор Фогт…

— Я думаю, что смогу объяснить ему ситуацию, Сударшан, — сказал Лоренц.

Жандарм поклонился.

— Я отправляюсь обратно в порт. Позже господин Фогт постарается прийти к вам для беседы. — Сударшан на секунду замешкался, а потом опустился на колено. — Свами, вы благословите меня, недостойного кшатри?

— Конечно! — на кончике пальца Айрин загорелась искорка. Она прикоснулась к переносице жандарма. Тот поднялся, трижды поклонился и забрался в кабриолет рядом с кучером.