Марк Аврелий. Золотые сумерки

Витразин жевал мощно и как бы не обращал внимания на слова собеседника. Пока Корнициан ходил вокруг да около, во рту вольноотпущенника исчез фазан — весь, целиком, — затем баранья нога, зажаренная с привезенными из Индии пряностями. Попробовал он и голову дикого кабана. Наконец обтер руки о курчавую голову раба и подал голос.

— Давай, Корнициан, оставим сильным мира сего вопрос о власти, о сроках выступления, о стратегии и тактике борьбы. Нам ли, слабым, решать за великих, когда уместно заявлять о своих претензиях на трон, а когда нет? Не пора ли нам, людям сведущим, подумать и о собственной выгоде, ведь благо государства неотделимо от выгоды каждого, кто подпирает его плечом. Я слыхал, что Авидий, чтобы вдохновить своих сторонников после провозглашения его императором, намерен произвести крупные денежные раздачи, не так ли?

— Да, это так, — кивнул Корнициан.

— Вот я и думаю, — Витразин пошевелил пальцами в воздухе, — как бы поскорее провернуть это дельце? При этом мне не хотелось бы выпячивать свое участие в таком опасном предприятии.

— Это разумная предосторожность, — согласился Корнициан. — Я человек без претензий, но раз уж ввязался в эту историю, тоже не прочь получить какую‑нибудь компенсацию. Что, если нам еще немного потратиться и возбудить легионеров? Раздать им некоторую сумму, начать смуту?

Витразин откинулся к стенке ложа, на его лице ясно запечатлелся испуг. Корнициан усмехнулся.

— Совсем не для того, о чем ты подумал, Витразин. Как раз наоборот. Пусть легионеры провозгласят Авидия императором. Тогда Авидий вынужден будет сделать решительный шаг.

Заметив, что страх так и не оставил Витразина, он успокоил гостя.

— Все будет сделано тайно. У меня есть свои люди в казармах. Народ боготворит Авидия. Пусть народ скажет свое слово.

Корнициан помолчал, дав гостю время переварить это предложение, потом доверительно продолжил.

— Все эти годы я присматривался к Авидию. Он должен победить или я ничего не понимаю в искусстве войны и политики. Северная армия сильна, но Марк слаб, Пертинакс безынциативен, Север молод, у него нет такой поддержки в Риме, какая есть у нас. Сама императрица…

Витразин испуганно оглянулся и приложил палец к губам. Корнициан вновь примолк. Некоторое время они дружно ели. Наконец вольноотпущенник подал голос.

— Я согласен с тобой, Корнициан. Действуй, как мы тут с тобой решили. Я со своей стороны обеспечу поддержку в Риме, но для этого мне для раздачи нужным людям потребуется куда больше золота и серебра. Я надеюсь на твою помощь в этом вопросе, а также при назначении новых наместников в провинциях. Твои интересы я тоже непременно учту.

— Что ж, тогда по рукам? — предложил легат пропретор.

— По рукам, Лувий.

Они шлепнули ладонь о ладонь, и в следующее мгновение Корнициан ловко схватил гостя за пальцы. Тот попытался вырвать их — не тут‑то было.

— Что, если о нашем разговоре узнает Авидий? — спросил хозяин.

Витразин побелел, потом нашелся.

— Он не так глуп, как тебе кажется, Лувий. Тебя казнят вместе со мной.

Корнициан обвел глазами расписной потолок, потом кивнул.

— Верно. А если узнает «философ»?

Витразин от души расхохотался.

— Вот уж напугал! Марк — душка, а не император. Он любит прощать. На кого он гневается, так это на упрямцев. Преступил закон, объегорил кого‑нибудь с собственностью, тут же повинись, кричи, что по недомыслию, что твое ведущее искривилось, поддалось страстям. Только ори погромче. Жизни, по крайней мере, не лишит, на дерево подвешенных не посадит. Штраф, возмещение ущерба, в крайнем случае, изгнание.

Теперь засмеялся Корнициан и отпустил пальцы вольноотпущенника.

— Послушай, Лувий, — обратился к хозяину Витразин, — уступи мне этого германца. Как только твои ребята возьмут его, я бы хотел поместить его на своей вилле. Подземная тюрьма у меня надежная.

— Поместить‑то можно, только ты слышал приказ Авидия. Никаких грубостей или членовредительства! Я лично прослежу, чтобы этот варвар был цел и невредим. Авидий никогда не забывает проверить, как выполняются его распоряжения. Горе тому, кто посмел нарушить его приказ. Он не посмотрит, Витразин, что ты вхож в лучшие дома Рима. Да и мне несдобровать.

— Договорились. Я потерплю.

Они вновь ударили по рукам.

Глава 6

Спешно вызванный в канцелярию наместника Бебий Корелий Лонг за несколько часов добрался до Антиохии, однако прежде, чем встретиться с Клавдией, он имел короткую беседу с Авидием Кассием. Наместник сразу сообщил о возможности прощения, затем об условии, выполнив которое центурион сможет вернуться в Рим. Молодой человек растерялся. Авидий добавил, что лично он считает это условие блажью. Нет — нет, он не против женитьбы. Пусть Бебий свяжет свою судьбу с Клавдией Максимой, но на его месте он не стал бы спешить с возвращением в Рим.

— Но, легат, я вовсе не собираюсь жениться! У меня и в мыслях не было!..