Маркета Лазарова

Маленькая разбойница в жизни своей слышала только о разбойничьих делах, и она желает участвовать в кровавой битве и подбирает нож. Подбирает нож, который один из солдат уронил в пылу битвы или в смертной тоске последнего часа. Никто ее не видит, никто не замечает маленькой разбойницы, а ей наверняка страшно.

Неужто? Да разве это не маленькая чертовка? Неужто она не в отца и не в своих тетушек? Гляньте-ка, нож уже у нее в руках, она уже высмотрела, как лучше повернуться, уже бросается на солдата. Несчастный принимает смерть от руки гусенка так, как наш старый судия примет и вытерпит хулу от самого младшего ангелочка и рухнет от легчайшего удара крылышком.

Понятно, парень, вскрикнув, упал и катается по земле. Убивица опускается на колени и читает молитву, кажется мне, что силы, необходимые для сопротивления, покидают ее. Кажется мне, что она ничего не видит вокруг. Пространство возле нее колышется, словно платок. Солдаты орут. Я вижу меч, приставленный к шее ребенка. Ах, отвернитесь, драгоценные господа! Около пяти десятков человек полегло тогда, пять десятков солдат и разбойников, но нет кончины печальнее, чем смерть этого дитятка. Оно было обезглавлено.

Теперь разыгрывается третий, четвертый и пятый акты битвы. Пиво ранен и выплевывает раздробленные зубы; вот упал Ян, Кристиан рухнул и лежит недвижим. О час сражения, о исполненный стенаний час! Кому понадобились кровь и эти ужасы?! Вы — сволочи! Сброд! Небеса разбушевались и негодуют от отвращения, а святой Георгий топает в гневе ногой. Тьфу на вас, негодяи!

Около шести часов; спускается сумрак, и битва разбойниками проиграна. Пиво стоит на верху холма. Чуму на него, чуму на старого драчуна! Разбойники побросали все свои ценности и спасаются бегством. Бегут на конях. Кое у кого на руках — младенцы, кое-кто из детей, уцепившись за пояс взрослого, скачет, сидя на крупе лошади. Женщинам отданы самые ходкие кони. Козлик и все прочие из последних сил сдерживают напор солдат. Наконец и они бросаются вниз с холма.

Последняя рана, последний удар. Козликов жеребец встает на дыбы, всаднику не удержать его, и вот они уже валятся вниз, уже хрустят кости разбойника и лошадиные мослы. Ах, этот злополучный прыжок! Козлик хотел уйти последним, как и подобает настоящему предводителю, и вот что приключилось — он угодил в плен! Будет схвачен и повешен!

Сыновья его давно внизу, под горой, бегут, не ведая о лихой беде. Миколаш далеко опередил всех, но вот он останавливается поднять ребенка, свалившегося с коня. Истекает минута. Мимо девушки и разбойника пронеслась бегущая стая, я говорю — мимо девушки и разбойника, ибо Маркета Лазарова неразлучна со своим возлюбленным.

В какой-то книге писано, что любовь — учитель улыбок, и это не так глупо, скажу я вам! Миколаш освоил некое подобие улыбки и, стирая кровь с лица ребенка, поступает согласно новой привычке.

Маркета обвязала голову мальчонки платком, и теперь они садятся на коня. Ах, все еще недостаточно пролито крови! Только они сели на коня, как настигли их двое солдат. Миколаш проткнул мечом одного из коней, не заботясь о седоке, и седок рухнул на землю вместе с животным. Второго королевского холуя Миколаш ударил по бедру и раздробил ему кость. Этот человек уже никогда больше прямо не ходил и даже не стоял прямо.

Ей-богу, теперь пора нашим любовникам поторопиться, ибо вижу я, что к месту стычки поспешают иные пары. Миколаш заметил это вовремя; схватил за узду неприятельского коня и приказал Маркете гнать что есть мочи. «Живей!» — крикнул разбойник своей невесте и сам вскочил на спину жеребца, так что тот задрожал, бедный. Едва успев взобраться в седло, выхватил Миколаш меч, чтоб отразить напор новых всадников. Разбойник двинулся им навстречу; жеребец его скачет галопом, а солдатские кони бегут на рысях. Ах, опасаюсь я, господи, что будет Миколаш раздавлен их превосходящей силой; боюсь, что убьют его прежде, чем обретет он спасенье, и прежде, чем откроется ему истина. Он разбойничал и жил, как живут рысь и волк. Ниспошли ему победу, помоги вышибить дух из этих парней!

Черт побери, и кто бы мог подумать, что королевские солдаты так страстно жаждут уцелеть? О, лукавые мохначи! Да вы живьем проглотили бы кающегося грешника вместе со шпорами! Но где там! Мы еще держим в руках меч, и морда наша наливается силой.

Миколаш отскочил с их дороги, и тут — потому что мчались всадники слишком быстро — случилось так, что не смогли они задержать свой бег. Бог допустил, чтоб они рассеялись по лесу, и Миколаш в ярости перебил их всех, одного за другим. В тот день Козлик был взят в плен, а многие его сыновья пали в бою; сверх этих несчастий не произошло ничего, достойного упоминания, ни среди тех, кто спасался бегством, ни среди преследователей, ни у тех, кто задержался, собирая добычу. Миколаш, переловив солдатских коней, поскакал вслед за своими братьями.

Повествование не последует за ним.

Глава Пятая