Марки королевы Виктории

Когда Сэмми, продолжая борьбу, назвал сумму в миллион двести пятьдесят тысяч, один из сидевших в зале посетителей аукциона не выдержал и издал громкое восторженное восклицание. Конвей сделал паузу. Его удивленно приподнятая бровь и озадаченное выражение вызвали в зале общий смех, через нескольких секунд переросший в дикий хохот. Это, казалось, разрядило напряжение, достигшее невероятно высокого накала и сделавшееся почти непереносимым. Возможно, именно по этой причине что-то надломилось в душе у телефонного оппонента Старлинга; тот должен был хорошо слышать эти оглушительные звуки через спутник связи. Вздохнув, он неожиданно для телефонного оператора сказал, что с него достаточно. Потом, подождав, пока затих поднявшийся в этой связи шквал аплодисментов, он еще раз печально вздохнул и повесил трубку.

— Великолепное представление, — сказал Брок, наблюдавший по монитору за Старлингом, в этот момент поднявшимся с места, словно для того, чтобы хоть как-то ответить на аплодисменты и приветственные крики коллег. Выйдя в центральный проход, он некоторое время стоял там, позволяя аудитории созерцать свое лицо. На нем не отразилось ничего, что свидетельствовало бы о владевшем им возбуждении или ощущении триумфа. И это почти демонстративное равнодушие озадачивало тех, кто находился рядом с ним, и их аплодисменты постепенно затихли. Между тем Старлинг неторопливо зашагал по центральному проходу к двери. Брок взглянул на часы.

— Без двух минут три. Надо предупредить наших людей на улице. Нам нужны фотографии всех посетителей аукциона, покидающих зал между этим временем и четырьмя часами пополудни.

Через несколько минут Сэмми Старлинг возник в дверном проеме комнаты на втором этаже. Вблизи он казался более потрясенным всем происшедшим, нежели можно было подумать, наблюдая за ним по монитору. Взгляд у него стал потухший, а дыхание поверхностное и затрудненное. Зато парень из персонала «Кабота», сидевший рядом с ним во время торгов, наполнился энтузиазмом и непрестанно улыбался от радостного возбуждения. Два человека в униформе из службы безопасности «Кабота» вошли вслед за Старлингом в помещение и с благоговением положили на стоявший в центре комнаты стол прозрачную пластиковую упаковку с коричневым бумажным конвертом.

Старлинг бросил взгляд на маленький конверт.

— Странное испытываешь чувство, — сказал он, — когда видишь, что все, чем ты владел, ужалось вот до таких размеров. — Он посмотрел на Брока. — Эти люди совершенно меня обчистили. Они знали о моих финансовых возможностях не хуже моего бухгалтера.

В комнату вошел еще один человек с сосредоточенным выражением лица и пачкой документов в руках. Когда человек негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, Сэмми повернулся к нему и усталым голосом произнес:

— Надеюсь, вы не ждете от меня еще и чаевых?

Человек ответил ему смущенной улыбкой.

— Разумеется, нет, мистер Старлинг, — пробормотал он. — Общая сумма выплат внизу… вот взгляните…

Сэмми лишь пожал плечами.

— Нет проблем, старина, — сказал он, одарив сотрудника «Кабота» ослепительной белозубой улыбкой.

В комнату на втором этаже принесли свежесваренный кофе. К тому времени сотрудники «Кабота» уже ушли и в комнате установилась атмосфера напряженного ожидания. Пока Брок обсуждал с офицерами из департамента СО-10 возможные варианты развития событий, Кэти подсела к Старлингу и попыталась завязать с ним разговор.

— Как вы думаете, как ваша жена воспринимает происходящее? — спросила она, размешивая в своей чашке сахар.

Спросила и сразу же поняла, что этот вопрос ему не понравился.

— С ужасом, конечно. Если она вообще способна сейчас что-либо воспринимать, — негромко сказал он. — А у вас другое мнение? — Ни в его речи, ни в его повадке не осталось даже малейших следов эйфории от успешно завершенного дела — даже если они раньше и появлялись.

— Извините. Я это в том смысле, что мне хотелось бы знать, какой она по складу человек: спокойный или, наоборот, склонный паниковать в критической ситуации.

— О Господи… — Он потер ладонью свое широкое круглое лицо. — Нет, не сказал бы, что она относится к разряду спокойных и рассудительных людей. Уверен, от паники и страха она сейчас готова из собственной кожи выпрыгнуть… Особенно если учесть ее пребывание наедине с похитителями в течение пяти или шести дней.

— К сожалению, я ничего не знаю о ней за исключением того, что она очень красивая женщина.

— Да, она красивая… А кроме того, умная, гордая и своенравная. Это не говоря уже о бездне вкуса и прекрасно развитом воображении. Но в данной ситуации все это вряд ли ей поможет. А вот насколько она храбрая, я сказать не могу… Раньше ей как-то не приходилось демонстрировать это качество. Но если бы такое приключилось с вами? Насколько храброй оказались бы вы? — Он одарил ее оценивающим взглядом. — У вас большой опыт в такого рода делах? Вам часто приходилось общаться с ублюдками вроде похитителей моей Евы?

— Мы не знаем, кто ее…