Маркитант Его Величества

Он говорил и ругался по-русски! Кто эти двое? Неужели казаки? Но как они оказались в Вене? Эти мысли роились в голове Юрека, пока защитники равелина не отбросили турок на исходные позиции. Вытирая пот со лба ширинкой[93], он подошёл к светловолосому и спросил дрогнувшим голосом:

— Ты русский?

У Алексашки глаза полезли от удивления на лоб.

— Федерико! — окликнул он своего товарища. — Ты глянь! У меня объявился земеля! Русский я, конечно, русский! Помор из Архангельска. Зовут Александром. А ты кто?

— Имя моё Юрий, я из Самбора.

Юрек не стал называть родные Кульчицы Шляхотские, потому как даже по сравнению с небольшим Самбором они были совершенно мизерным селением, о котором знали лишь соседи.

— Где это? Извини, Русь большая, и такого места я что-то не припоминаю...

Юрек объяснил.

— Э, вспомнил! — хлопнул себя ладонью по лбу Алексашка. — Вот голова садовая! Дьяк с большим усердием вбивал мне розгами в заднее место науку, да видать плохо старался. В замке королевского старосты Самбора, воеводы Ежи Мнишека, жил Гришка Отрепьев, выдававший себя за Дмитрия, сына царя Ивана Грозного. Воевода, чья дочь стала женой Гришки, помог ему занять московский престол. Но недолго музыка играла... Так вы, значит, под властью Польши?

— Ну да...

— Ничего, это ненадолго. Царь-батюшка скоро соберёт все русские земли вместе, — «утешил» Юрека молодой помор.

Бой закончился вялой перестрелкой, пришла смена, другое подразделение ополченцев, и четверо новых приятелей отправились в близлежащую таверну отметить знакомство, а заодно и перекусить. Еда, которую выдавало казённое ведомство, была относительно съедобной и лишь поддерживала силы, но у Юрека и Алексашки были деньги, так что они могли позволить себе небольшой праздник. Однако праздничный пир как-то не заладился.

— Ты что принёс?! — с возмущение спросил Юрек у служки, который подал им жаркое. — Здесь одни кости!

— Извините, майн херр, но это самое лучшее, что у нас есть... — Юный служка виновато потупился.

— Понятно... — Юрек тяжело вздохнул. — Надеюсь, эти кости не из близлежащего склепа?

— Что вы такое говорите, майн херр?! Это свиные рёбра... отличная еда. — И после небольшой паузы парнишка мрачно добавил: — Скоро и костей не будет...

— Верю. Что ж, придётся немного попоститься. Ладно, коль в вашем заведении нет хорошей еды, так, может, найдётся три-четыре бутылки доброго вина?

— О, это пожалуйста! — просиял служка. — Вам покрепче?

— Спрашиваешь... Конечно!

Спустя короткое время все дружно набросились на жаркое, не забывая прикладываться к кубкам. Вино в таверне и впрямь было отличным, и вскоре завязалась дружеская беседа. Но долго насладиться общением четверым теперь уже приятелям не удалось. В таверну забежал Драгош и, увидев Юрека, облегчённо вздохнул.

— Фух! — сказал он, вытирая пот со лба шапкой. — Ну наконец-то я нашёл тебя. Полгорода оббегал...

— Бедолага, — с иронией сказал Юрек. — Садись и промочи горло, а то каркаешь, как ворона. Потом доложишь, зачем я тебе понадобился. Можешь говорить без опаски; это мои друзья.

Долго упрашивать Драгоша не пришлось. Быстро опрокинув кубок в свою ненасытную утробу, он начал торопливо рассказывать, глотая слова, будто боялся, что его остановят и пошлют куда подальше:

— Есть хороший гешефт! Конечно, он небезопасный, но если дело выгорит, то все мы будем в наваре.

— Какой гешефт? Идёт война.

— На войне-то как раз и делаются большие деньги. Турки предлагают купить у них провиант.

— Турки?! — одновременно воскликнули собравшиеся за столом.

— Да ты, братец, в своём ли уме? — спросил Юрек, глядя на мародёра, как на сбрендившего.

— Очень даже в своём, — ответил Драгош. — Я договорился. Весь вопрос состоит только в деньгах. У меня такой суммы нет. Нужно просить у коменданта.

— И что турки предлагают?

— Сотню свиней и четыре подводы муки. Свиньи мусульманам, сам понимаешь, ни к чему, они ведь не едят свинину, а муку я выторговал в нагрузку — чтобы сделка состоялась.

— Интересно, с кем ты договаривался? — глядя на мародёра с подозрением, спросил Юрек.

— На той стороне, знаешь ли, немало моих соотечественников-валахов... — хитро ухмыляясь, ответил Драгош. — Мой народ беден, турки держат их в чёрном теле, вот они и решили немного подзаработать.

— Понятно... И сколько твои вороватые соплеменники просят за свиней и муку?

— Как по нынешним временам, совсем немного — пять тысяч флоринов.

— Ничего себе! — ужаснулся Юрек. — Это почти в два раза дороже!

— Хех... — хихикнул Драгош. — Да, дороже, кто спорит. Но ведь в этом деле должна быть и наша выгода. Мне нужна ваша поддержка (на всякий случай), вас четверо, и все должны получить свою долю. А в казне денег, как у дурака вшей в рубашке. Но золотом и серебром солдат не накормишь. Мы же выступим перед комендантом как благодетели, и кому какое дело, сколько денежек пойдёт на турецкую сторону и сколько задержится в наших кошельках.

— Где ты отыскал такого шустрилу? — смеясь, спросил Алексашка.

— А его и искать не надо было. Сам к обозу прибился...