Маркитант Его Величества

Чёрный Кастилец вежливо улыбнулся в ответ и с надеждой подумал: «Надеюсь, что когда-нибудь это время наступит...»

Глава 15 Маркитант

Имперская армия под командованием герцога Карла Лотарингского в мае 1663 года, перейдя на левый берег Дуная, остановилась под Уйваром, мощной турецкой крепостью на правом берегу Нитры, и приступила к её осаде. Кара-Мустафа-паша, пёстрая армия которого в это время стояла в Осиеке, тотчас выслал на помощь Уйвару несколько сильных отрядов акынджи и сипахов.

Осада города австрийцами длилась всего три дня. Отряды османов ударили с марша, первым делом захватив большую часть обоза, поэтому войскам герцога пришлось снять осаду. Они отступили к Рабе, чтобы оборонять территорию Священной Римской империи. Имперская армия отошла в сторону города Комаром, а затем продолжили отступление до Яварина. Здесь Карл Лотарингский распределил свои силы вдоль западного берега Рабы, чтобы оборонять переправы. В то же время отряды, оставленные в Словакии, должны были прикрывать левое крыло имперских войск от сил Имре Тёкели. Австрийцы переходили к обороне, захваченные врасплох неожиданным приближением главных сил Кара-Мустафы-паши, появления которых на границе ожидали лишь через несколько недель...

Мост через речку Раба был совсем худым, и венгерской коннице, верной императору Леопольду, пришлось преодолевать неширокий приток Дуная вплавь. Довелось искупаться и пикинёрам; правда, некоторым отрядам удалось соорудить плоты из подручных материалов. Для этого они разобрали на брёвна несколько домов у реки, и теперь по всему побережью разносился плач и проклятия женщин, которые совсем недавно имели крышу над головой, а теперь будут вынуждены влачить жалкое нищенское существование.

Только мушкетёры, составлявшие половину имперской армии, воспользовались своим превосходством и топали по мосту, стараясь как можно быстрее оказаться на противоположном берегу — разъезды турецкой армии уже начали тревожить арьергард. Протащили по мосту и пушки.

А позади войск волновались люди, для которых имперская армия была средством к существованию: солидные маркитанты[81] и мелочные торговки, солдатские и офицерские жёны, шлюхи, прачки, швеи, кузнецы, ремесленники, занимавшиеся починкой оружия, злобные калеки, нищие, мнимые больные, обозная прислуга и мародёры, одетые в воинские мундиры, которые никогда не участвовали в сражениях, а только обирали убитых и раненых на поле боя и грабили гражданское население. У большинства из них имелись телеги и фургоны, но некоторые тащили свой скарб на себе или впрягшись в возки.

Ещё две недели назад вслед за армией шёл солидный обоз, который вёз всё необходимое для обеспечения войска: провизию, фураж, порох, оружие, снаряжение, амуницию. Повозки и фуры обоза были растянуты на несколько вёрст, ведь только при одном эскадроне полагалось иметь больше тысячи обозных и вьючных лошадей. А позади обоза плыло непроницаемое пыльное облако; это погонщики гнали целые стада скота для забоя на мясо.

Теперь всего этого не было. От обоза остались лишь жалкие остатки. Турецкие войска отвоевали знатные трофеи, и теперь австрийцам приходилось уповать на маркитантов, которые торговали порохом, пулями и прочими вещами, необходимыми солдату, не говоря уже о продуктах и вине, и мародёров, шаривших по окрестным сёлам в поисках съестных припасов. Эти люди не ведали страха (в отличие от армейских фурлейтов[82] и погонщиков скота, которые при виде разведывательных отрядов лёгкой конницы османов разбежались кто куда), поэтому не бросили свои повозки, а выходили из окружения вместе с армией. Иногда им приходилось даже сражаться с такими же мародёрами, как и сами, только турецкими, которые опережали янычар в надежде снять сливки с трофеев.

Один из маркитантских фургонов, которые сгрудились на берегу Рабы, принадлежал Юрию Кульчицкому. Если бы Юреку полгода назад кто-то сказал, что ему придётся стать полковым маркитантом австрийской армии, он рассмеялся бы и небрежно отмахнулся от столь дурацкого предположения. Этого просто не могло быть! Тем не менее невозможное случилось. Когда сдуру дёргаешь в темноте кого-то за усы, это может быть не кот, а тигр. Судьба иногда позволяет какому-нибудь ловкачу выбраться из намеченной ему колеи, но недалеко и ненадолго, и всегда очень жёстко возвращает его на тот путь, который предначертан человеку при рождении.