Маркиза Бонапарта

Известие о приезде императора и приглашение на обед и бал застали Анжелику врасплох. Все ее состояние после печальных событий, происшедших с ней, вовсе не располагало к танцам и веселью. Но надеясь, что светское развлечение поможет маркизе пережить горе, Анна Орлова настойчиво уговаривала ее:

– У вас много чего не было, но я выручала вас, – возразила ей спокойно Орлова, – выручу и сейчас. Мне доставили из Петербурга новый гардероб и украшения, так что вы можете выбрать себе все, что пожелаете.

– Благодарю. Но как же… – Анжелика замялась. Она чувствовала неловкость в том, чтобы признаться Орловой – ей вовсе не с кем пойти в губернаторский дворец, а появляться одной, без кавалера, – это нарушение этикета.

– Я понимаю, – догадалась княгиня Анна и тут же успокоила ее: – Не волнуйтесь. Для представления императору вы пойдете вместе с нами, со мной и Мишелем. Генерал Милорадович, я полагаю, легко согласится послужить кавалером для нас обеих. А что касается дальнейшего, я уверена, мадам, вас не оставят без внимания. – Анна многозначительно улыбнулась. – Хотя бы тот же Давыдов или наш неутомимый Бурцев…

– Давыдов вернулся? – впервые за долгое время Анжелика проявила прежнюю живость.

– Вернулся, – подтвердила ей Анна. – Как же иначе? Партизанская деятельность его закончилась, и он опять со своими друзьями… Так вы поедете? – спросила она еще раз, заметив, что настроение маркизы поменялось.

– Да, поеду, – кивнула Анжелика, немного смущаясь своей готовности.

– Тогда я прикажу показать вам гардероб, – обрадовалась Орлова.

Из всего предложенного ей Анжелика выбрала платье из голубого гипюра с атласной подложкой и глубоким вырезом, отороченным кружевами жемчужного цвета, а также сапфировое колье и серьги. Куафер княгини Анны сделал маркизе прическу, украсив ее нежными голубыми цветами. Уже готовая к выходу, Анжелика посмотрелась в зеркало – и не могла поверить, что видит себя. Платье было очень красивым – в его складках при малейшем движении играли то бледно-голубые, то нежно-розовые отблески, неуловимые, как цвет зари. Несмотря на все потрясения, Анжелика пришла от него в восторг и сама себе показалась волшебным сказочным существом. Кожа ее, немного смуглая от природы, будто излучала свет в воздушном, легком как пушинка наряде.

Воспользовавшись любезностью Орловой, Анжелика тщательно приготовила к балу не только волосы, но и лицо: подкрасила глаза, четко очертила брови, добавила немного румян – смесь бледной охры со слегка оранжевым тоном, которые подчеркивали линию щек.

Когда она вышла на крыльцо, чтобы сесть в экипаж, где ожидали ее генерал Милорадович и русская княгиня, маркиза с удовольствием заметила восхищение, мелькнувшее в глазах Мишеля, и поощрительную, добрую улыбку его спутницы.

– Вы прекрасно выглядите, моя дорогая, – заметив некоторое замешательство маркизы, поддержала ее Анна. – Я очень рада видеть вас такой. Несломленной.

Лакей помог Анжелике расположиться в карете, и они поехали по Вильно к губернаторскому дворцу. Их сопровождал гусарский эскорт, который разгонял многочисленных служанок, казачков и лакеев местной знати, снующих по узким улицам.

Анжелика смотрела, как из магазинов, винных лавок и трактиров, куда забегали и шляхтичи, и народ попроще, то и дело вырываются клубы пара, растворяясь в желто-красных отблесках факелов, пламенеющих повсюду, и не могла унять волнение. Она была уверена, что на балу она обязательно встретит Анненкова, и почему-то боялась этой встречи.

Перед губернаторским дворцом стояло множество карет, колясок и саней. На ступенях дворца и в вестибюле толпились подобострастные польские вельможи со своими дамами, спешащие выразить готовность служить русскому трону так же верно, как они еще недавно служили Бонапарту.

В гардеробной собралось так много гостей, что яблоку негде было упасть. Из салопов и широких шуб появлялось великое множество ниспадающих, шелестящих и украшенных драгоценными каменьями туалетов, золотом и серебром расшитых мундиров, переливающихся всеми цветами радуги фраков. Критически взглянув на себя в зеркало, гости направлялись по выстланной красным ковром лестнице наверх, где в парадной зале представлялись императору.

Как только Анжелика, выйдя из экипажа, вслед за княгиней Анной ступила на крыльцо дворца, к ним подошел лакей в парадной ливрее и, низко поклонившись, сказал:

– Ее светлость княгиня Елизавета Григорьевна Потемкина просят в свои покои, чтобы оправиться – не толкаться со всеми. Прошу – за мной.