Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Из структуры «Капитала» вытекает, что «восхождение» как познавательный принцип материалистической диалектики действует не только тогда, когда в качестве его звеньев выступают ступени развития объекта, но и тогда, когда в роли таковых полагаются одновременно сосуществующие стороны последнего. Иными словами, тогда, когда «логическое» предельно далеко отходит от «исторического». На самом деле, в первом томе «Капитала» Маркс анализирует процесс производства, абстрагируясь от процессов обращения и создавая относительно законченное целое (уже здесь конкретно доказана необходимость пролетарской революции). Второй том возвращает исследователя и читателя несколько «назад», так как ряд шагов уже достигнутой ранее конкретизации временно утрачивается, и в этом томе происходит иное познавательное движение по объекту: здесь анализируется процесс обращения при обратной абстракции от процесса производства. Лишь в третьем томе «Капитала» производство и обращение познаются в их конкретном единстве, а значит вполне всесторонне. Если прежде «оставлялись в стороне все вторичные воздействия», то теперь видоизменения капитала «шаг за шагом приближаются… к той форме, в которой они выступают на поверхности общества…» [там же, с. 29]. При этом познающее движение происходит по весьма сложной траектории – с некоторыми возвращениями назад, а затем с подъемами к ранее достигнутой и теперь превосходимой точке исследования, с дополнением и уточнением ее результатов.

Бесполезно рассчитывать на выведение конкретных определений из элементарно абстрактных непосредственно, в «едином скачке», минуя посредствующие звенья и ступени устранения идеализаций, а значит минуя причинно-следственные связи и взаимодействия. Буржуазные экономисты, пытавшиеся «упростить» себе таким образом труд познания, впадали либо в узкий эмпиризм, либо в необоснованные и ложные спекуляции. Эти теоретики желали найти истину, пишет Маркс, «путем прямого подведения конкретного под абстрактное и путем непосредственного приспособления конкретного к абстрактному. И этого хотят достигнуть с помощью словесной фикции…» [1, т. 26, ч. III, с. 85; ср. 1, т. 26, ч. I, с. 64]. Избежать подобных ошибок мнимой конкретизации, которые нередко допускал, например, Рикардо, помогает Марксов прием диалектико-материалистической дедукции.

Диалектическая дедукция. Дедукция и индукция

Диалектическая дедукция есть общий способ упорядоченного применения приемов конкретизации на пути восхождения от абстрактного к конкретному, в ходе которого происходит движение ко все новым положениям и законам-идеализациям, являющимся конкретизациями предшествующих положений и все более приближающимся к возможно более полному воспроизведению объективной действительности[55].

До создания логической системы Гегеля наука имела дело только с формально-логической дедукцией, которая представляет собой способ получения необходимых следствий из посылок посредством правил логического вывода; исторически она была связана с рационализмом, тогда как индукция как способ обобщения единичных и частных факторов была связана с эмпиризмом и номинализмом. Классики буржуазной политической экономии использовали и дедукцию и индукцию, но несовершенно: у них возникали неравномерные «перепрыгивания» через посредствующие звенья дедукции (когда, например, Рикардо, как отмечает Маркс, неудачно попытался непосредственно из закона стоимости дедуцировать цену производства), а их индуктивные обобщения были либо чрезмерными, либо недостаточными. Гегель противопоставил формально-логической дедукции дедукцию диалектическую, но придал ей идеалистический характер, истолковав как процесс имманентного саморазличения внутри вселенской Абсолютной Идеи. К индукции он относился с большим пренебрежением.

Маркс в «Капитале» говорит иногда о «дедукции» в смысле научно обоснованного «анализа» (исследования) вообще, но преимущественно имел в виду специфическую диалектико-материалистическую дедукцию. В своем главном труде он применяет и диалектическую, и формально-логическую дедукцию[56], но первая из них главенствует, а познавательный смысл ее коренным образом отличается от смысла, придававшегося ей Гегелем: она означает содержательное выведение нового состояния объекта через исследование тенденций развития противоречий, присущих прежнему его состоянию [ср. 1, т. 20, с. 542].