Марксизм и феминизм

«Коллонтай вступила в диалог с активно развивающейся в России феминистской мыслью и вынужденно искала ответы на поставленные феминистками вопросы», — сообщает в своей статье «гендерная исследовательница». Оказывается, если бы не феминистки, Коллонтай бы и не думала! Но эта хоть не приписывает Коллонтай свою гендерную муру, — и на том спасибо.

Со свойственной всем либералам, исторически-обиженным на большевиков, ядовитостью Юкина пишет:

«Тактикой социал-демократов в отношении феминистского движения стала его дискредитация. Инициатива принадлежала А. М. Коллонтай. Главное ее оружие — тезис о буржуазности движения. Термин „буржуазный феминизм“ оказался политически очень успешным в борьбе с российскими равноправками. При всей кажущейся самоочевидности термина, он ничего не объяснял и стал политическим ярлыком, который социал-демократы „навесили“ на своих конкурентов в борьбе за „женские массы“». — Сколько желчи пролито между этих слов, сколько эмоций! Одни кавычки чего стоят!

И последняя цитата этой ученой жены:

«Коллонтай вошла в первое советское правительство в качестве народного комиссара по государственному призрению. В то же время она была носительницей феминистских идей, хотя и отрицала это». Вот как! Прямо «латентный феминизм» какой-то… (Обратите внимание на то как кандидат наук и доцент Юкина пишет «Советское Правительство» и должность Коллонтай, — штришок к ее портрету.)

«…известный представитель русского марксизма и марксистского феминизма», — пишет о Коллонтай другая феминистка, Светлана Алексеевна Батуренко, кандидат социологических наук, доцент кафедры истории и теории социологии социологического факультета МГУ. «Работу „Социальные основы женского вопроса“ считают первым вкладом автора в развитие теории марксистского феминизма», — сообщает Батуренко. Кто считает? «Идеи автора, высказанные в данной работе, характеризуют как радикальный марксистский феминизм». Кто характеризует? Будем считать, что сама Батуренко. А, впрочем, чего ожидать от феминистки, заявляющей что в «Происхождении семьи…» Энгельса «рассматривается проблема социально-классового угнетения, а также проблемы гендерного угнетения»… [23]

«А.М. Коллонтай», — пишет доктор социологических наук Ельникова Галина Алексеевна, — «сделала важный шаг в определении политической значимости таких сфер жизни, которые традиционно определялись как „личные“, и попыталась распространить марксистскую теорию на нравственность, сексуальность и семью, не рассматривая их как простое отражение экономического базиса. Она вплотную подошла к формулированию концепции „гендера“». «Ею был сделан заметный вклад в развитие феминистской концепции марксизма» [24].

Статья Ельниковой вышла в 2003 году, когда о «марксистском» феминизме среди российских левых никто всерьез не заговаривал. Сегодня же, пожалуй, трудно будет найти даже самого «зеленого» неофита, который бы не слышал о «марксфеме»… Но вернемся к Коллонтай. Теперь уже к самой Александре Михайловне. Что говорила и писала о феминизме и феминистках она?

Вот интересный отрывок из ее воспоминаний:

«Между тем борьба с буржуазным феминизмом разгоралась. Рядом с дамским политически-ручным женским взаимоблаготворительпым обществом работали Женская прогрессивная партия с доктором Покровской во главе и активный Союз равноправия, популярность которого быстро возрастала. Борьба шла теперь в открытую. Но сила еще была на стороне равноправок — общественное мнение было с ними, общественное же мнение делали не рабочие, а интеллигенция. На собраниях еще мало политически грамотных работниц, домашней прислуги, ремесленниц — равноправки имели успех, и немало труда стоило проводить свою линию, не вызывая протеста. Планомерной работы партия тогда еще среди работниц не вела, изданий для работниц, за исключением брошюры Саблиной (т. Крупской), и то нелегальной, не было. Помню, как вскоре по приезде в Россию Веры Засулич я поехала к ней, чтобы специально посоветоваться: как ставить работу среди работниц, с какого конца начать?

Зимой 1905/06 года мне приходилось не только вести агитационную работу в массах, сражаться с феминистками, где только возможно, отстаивая мысль, что для социал-демократии нет отдельного женского вопроса (здесь и далее курсив мой, — Ю.С.), но и читать ряд открытых лекций на тему о роли женщины в хозяйстве, об истории брачных отношений и т. п., популяризируя принципы социализма в связи с задачей всестороннего раскрепощения женщины. Приходилось все еще вести борьбу с теми товарищами, которые, отмежевавшись от Союза равноправия весной 1906 года, образовали два Социалистических женских клуба, куда входили и большевички, и меньшевички, и эсерки. Несмотря на то что членами этих клубов являлись и работницы, что они притягивали массы, я решительно отказывалась их посещать, считая, что прежде всего в вопросе борьбы за освобождение женщины должна быть начерчена четкая и ясная классовая линия» [25].