Марксизм: испытание будущим

Сам Ланге, обходя этот вопрос, ограничивался лишь констатацией неискоренимости вечной «борьбы за существование» в человеческом обществе. Считая капитализм неизменным общественным строем, он, как историк материализма, не смог понять марксову диалектическую идею о том, что каждая конкретно-историческая форма общества имеет свой особенный закон народонаселения. В письме к Кугельману Маркс говорил о Ланге следующее: «... Вместо того, чтоб анализировать эту «борьбу за существование», как она исторически проявлялась в различных общественных формах, не остается ничего другого делать, как превращать всякую конкретную борьбу во фразу «борьба за существование», а эту фразу - в мальтусовскую «фантазию о народонаселении»! Нельзя не согласиться, что это очень убедительный метод - убедительный для напыщенного, псевдонаучного, высокопарного невежества и лености мысли»114.

Позднее на эту критику опирался В. Ленин, полемизируя с отечественными эмпириокритиками А. Богдановым и С. Суворовым, пытавшимися подменить общественные категории исторического материализма различными «энергетическими» и «биологическими» понятиями. По его мнению, такое «переодевание» категорий общественных наук в категории наук естественных, на самом деле служили не диалектико-материалистическому познанию сложной исторической действительности, а выхолащиванию этого познания. В этой связи Ленин писал: «Основа критики Ланге заключается у Маркса не в том, что Ланге подсовывает специально мальтузианство в социологию, а в том, что перенесение биологических понятий вообще в область общественных наук есть фраза. С «хорошими» ли целями предпринимается такое перенесение или с целями подкрепления ложных социологических выводов, от этого фраза не перестает быть фразой»115. В методологическом отношении подобный редукционизм означает только одно - упразднение предмета социального знания и подмену его другим предметом.

Можно было бы долго не останавливаться на этой методологической проблеме, если бы она не имела своего политического аспекта, связанного с оппортунизмом, распространившихся на рубеже XIX и XX вв. в руководстве отдельных социалистических и социал-демократических партий Европы. В чем же состояла ее суть? В полном отказе от диалектики и замене ее объективистским и эволюционистским подходом к анализу буржуазного общества, в стремлении оправдать тактику «врастания» капитализма в социализм. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Наиболее известными фигурами западной социал-демократии конца XIX и начала XX веков были, как известно, Э. Бернштейн и К. Каутский. Опираясь в своих научных исследованиях на философию позитивизма, они фактически отказывались от диалектического материализма в понимании буржуазного общества. Так, известный тезис Бернштейна «конечная цель - ничто, движение все» вытекал из его сугубо эволюционной трактовки буржуазного общества. По его мнению, движение этого общества к социализму обусловлено не столько борьбой рабочего класса с буржуазией, сколько их сотрудничеством. В своей известной работе «Проблемы социализма и задачи социал-демократии» он пытался доказать, что многие выводы марксистской теории не оправдались на практике, т. е. со временем экономические кризисы исчезают, а эксплуатация рабочих ослабевает, прекращается «обнищание пролетариата», наблюдается рост, а не исчезновение мелкой буржуазии, повышается роль рабочих и социал-демократических партий в политике и т. д. Отсюда им делался общий вывод об ошибочности связывать переход к социализму с ожиданием «катаклизма», или революции. С его точки зрения надо разрешать социально-классовые противоречия не с помощью революции, а путем демократических реформ и существующих государственных институтов. Бернштейн был убежден, что социализм как идеал не совместим с научностью, поэтому само понятие «научный социализм», по его мнению, не корректно116. Он считал, что следует также отказаться от иллюзией, связанных с идеями отмирания наций и национальных государств, пролетарского интернационализма и т. д. Социал-демократия, по его мнению, должна «эмансипироваться от власти фразы и стать открыто тем, чем она уже является в действительности: демократическо-социалистическою партией реформы»117.

С высоты XXI века хорошо видно, что, на самом деле «иллюзией» оказались многие оппортунистические суждения самого Бернштейна, а не теоретические выводы Маркса об исторической необходимости пролетарских революций, произошедших, как известно, за последние полтора века во многих странах мира. Требуют коррекции, но не устарели его суждения и о наличии абсолютного и относительного обнищания рабочего класса в буржуазном обществе. Эти процессы продолжают действовать, заявляя о себе сегодня революционными и социальными потрясениями в арабском мире, борьбой трудящихся против долгового кризиса, безработицы и снижения доходов в странах Евросоюза118, движением «возмущенных» финансовой политикой банкиров США.