Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

«Возлагая… все свои надежды и расчеты на удачное вооруженное восстание, технически подготовленное заговорщическим или конспиративным путем, концентрируя или стремясь концентрировать все внимание и все силы нашей партии на такой подготовке народного восстания, они [большевики] тем самым бессознательно толкают ее на путь самого что ни на есть буржуазного революционизма. Я характеризую этот путь такими терминами потому, что он отвлек бы нас окончательно от выполнения нашей основной задачи – политического развития и объединения рабочих масс в самостоятельную классовую организацию. Наоборот, он ведет к политическому обезличению пролетариата, потому что, идя по нему, мы систематически готовили бы рабочие массы только к роли боевой физической силы, не имеющей собственной политической воли и организации. Эта воля и эта организация формируются наиболее успешно в атмосфере широкой социально-политической борьбы, в которой рабочие массы, руководимые социал-демократией, практически сталкиваются лицом к лицу с организованными силами других классов. Но такая атмосфера создается именно на почве конституционного строя, открывающего широкий простор для организованной междоусобной борьбы разных классов из-за влияния и власти в государстве»[75].

Здесь будет уместно напомнить о последнем вопросе, не упомянутом в докладе, но фигурирующем в заключительном выступлении Аксельрода, о Государственной думе. Имеется в виду оценка, данная им Ленину. Не ограничиваясь характеристикой его как личности, что часто делали другие меньшевики, склонные приписывать исключительно Ленину отрицательную роль в возрождении народничества, он стремится рассматривать явления ленинизма в исторической перспективе:

«Но как бы высоко мы ни оценивали его таланты и влияние, мы все же не много выиграем от того, что взвалим на него всю ответственность за все наши партийные раздоры, грехи и недочеты, от которых партия так много настрадалась в последние годы. Ленин сам является продуктом всего нашего прошлого, и если за ним идет такая масса товарищей по пути, который мы считаем гибельным для партии, то, очевидно, не из простой прихоти или пристрастия к нему, а потому, что он выражает их собственные стремления и понимание вещей, развившиеся на почве данных исторических условий»[76].

Дискуссия о вооруженном восстании уточняет, но не меняет вырисовывающуюся картину, которая свидетельствует о непреодолимом противостоянии большевиков и меньшевиков при обсуждении всех тактических вопросов, кроме вопроса о вооруженном восстании, где компромисс был возможен. Впоследствии большевики вновь будут обвинять меньшевиков в поддержке позиций кадетов, так же как меньшевики будут обвинять большевиков в чрезмерном увлечении анархическим и заговорщическим народничеством. Луначарский недвусмысленно заявляет, что «общая тенденция меньшевиков заключается в том, чтобы отвернуться от стоящего на очереди призрака революции и направить работу партии по руслу органической работы».