Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

«Тактика единого фронта есть только метод агитации и революционной мобилизации масс для целого периода. Всякие попытки истолковать эту тактику как политическую коалицию с контрреволюционной социал-демократией являются оппортунизмом, отвергаемым Коммунистическим Интернационалом»[1216].

При обсуждении вопроса о рабоче-крестьянском правительстве Зиновьев сумел протащить собственную точку зрения (чего он не смог сделать на IV конгрессе), суть которой сводилась к тому, что это правительство отождествлялось с диктатурой пролетариата.

Но и поворот влево имел свои пределы. Коминтерн никогда не отождествлял себя с позицией левого крыла КПГ (Фишер, Маслов, Тельман), которое пришло к руководству партией. Впрочем, в Италии он поддерживал не левых – сторонников Бордиги, а группу центра, объединившуюся вокруг Грамши. На V расширенном пленуме ИККИ, когда были приняты тезисы о большевизации, Зиновьев заявил также следующее: «Лозунг большевизации возник в результате борьбы с правыми течениями»[1217]. Однако вскоре в Коминтерне поняли, что линия левых ведет лишь к большей изоляции коммунистических партий, и попытались уменьшить ее влияние. В ходе сложного развития (с середины 1925 по 1927 год), когда шло столкновение мнений о позиции в отношении социал-демократии, что затрагивало сферу отношений между ИККИ и различными национальными секциями, а также соответствующие моменты внутренней борьбы в советской партии, была изменена линия, выработанная V конгрессом, и утвердилась более гибкая концепция единого фронта. Целая группа руководителей, отстраненных в 1924 году за «оппортунизм», вновь попала на руководящие должности (Эрнст Мейер, Цеткин, Штёкер, Варский, Прухняк, Кошуцка, но не Брандлер, Тальгеймер, Радек и др.). Поворот вправо, как до этого поворот влево, был расценен как шаг вперед в процессе большевизации.

Хотя возвращение к более широкому пониманию политики единого фронта дало некоторые результаты (например, существенно было приостановлено падение влияния коммунистических партий), но это были не те результаты, которых ожидало большинство коммунистов. Социал-демократические партии продолжали по-прежнему выступать против единства действий, но теперь рост их влияния (когда он имел место) был невелик. Вновь рухнули, как и прежде, упорные надежды на внезапный крах реформизма. В других случаях, напротив, коммунистическое движение (и не только оно) терпело жестокие поражения. Всеобщая забастовка в Великобритании, как и тамошняя забастовка шахтеров, закончилась поражением, в результате чего Англо-русский профсоюзный комитет был распущен[1218]. Переворот Пилсудского в мае 1926 года показал, насколько были дезориентированы обе существовавшие тогда в Польше рабочие партии; вооруженные столкновения в Вене в июле 1927 года не поколебали основ государственной власти в стране. В том же году альянс китайских коммунистов с гоминьданом завершился катастрофой. Международное положение СССР ухудшилось после того, как британское правительство порвало дипломатические отношения с советским. Нельзя сказать, что нависла конкретная угроза конфликта, но руководители большевистской партии и Коминтерна остро ощутили страх перед возможной войной[1219]. Подобная обстановка является прекрасной почвой для радикализма. В этой ситуации фракционная борьба внутри большевистской партии достигла апогея: против большинства Центрального Комитета, руководимого Сталиным и Бухариным, встал оппозиционный блок во главе с Троцким, Зиновьевым и Каменевым.

Эти обстоятельства заставили коммунистов искать выхода из кажущегося тупика главным образом слева, в более жесткой позиции по отношению к социалистическим партиям. Эту идею разделяли как оппозиция, так и Сталин и Бухарин. В руководстве Коминтерна инициаторами нового поворота влево были как раз те, кто год спустя будет тщетно пытаться остановить этот процесс: Эмбер-Дро, Тольятти и Бухарин. Появилась новая линия «класс против класса». К моменту ее появления имело место обострение борьбы против социал-демократии, и в частности против ее левого крыла. Французских коммунистов Исполком Коминтерна обязал представить во втором туре выборов список только собственных кандидатов, хотя в целом ряде случаев это делало возможной победу кандидатов правых над социалистами.

Альтернативой новому курсу «влево» явилась, пусть несколько общая по характеру, разработка Брандлера, составившая его «Дополнения к программе действий для Германии» (написанные совместно с Тальгеймером). В этой работе отвергалась линия на борьбу с левой социал-демократией и подчеркивалась необходимость выяснения связи между повседневными требованиями и конечной целью: