Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

«Задачей программы действия является связать частичные требования с конечными так, чтобы одни вытекали из других. Таким образом программа действия должна включать как последующую фазу частичных, повседневных требований (зарплата, продолжительность рабочего дня и т.д.) целую серию мер, которые были бы понятны трудящимся массам. В них должны быть учтены их настоящие потребности и требования (естественно, при учете также степени зрелости сознательности трудящихся масс), а их реализация уже будет означать революционное вмешательство в экономическую систему капитализма и поставит под вопрос власть буржуазии. Речь идет о частичных мерах и о частичных требованиях, но не в том смысле, в каком об этом говорится в Эрфуртской программе, то есть о претворении их в жизнь внутри буржуазного государства. Речь идет о том, чтобы выполнение этих требований на практике – которое будет достигнуто в ходе борьбы – привело к решительному столкновению, к окончательным решениям»[1220].

Политбюро Центрального Комитета КПГ отвергло точку зрения Брандлера, а по вопросу отношения к группе правых остальная часть партии постепенно разделилась на левых и группу так называемых «примиренцев», сплотившуюся вокруг Эверта и Мейера. Аналогичное размежевание произошло и в верхах Интернационала, на VI конгрессе которого (17 августа – 1 сентября 1928 года) была выработана тактика «класс против класса», сдвинувшая Интернационал еще более влево. Политика единого фронта сошла почти на нет, единственным ориентиром в этом смысле была фраза Бухарина:

«Теперь тактику единого фронта в большинстве случаев мы должны проводить снизу. Никаких обращений к верхам социал-демократических партий! Лишь в исключительных случаях допустимы обращения к отдельным местным организациям социал-демократической партии»[1221].

Решения VI конгресса были приняты после острых конфликтов между двумя основными течениями: немецкие «примиренцы», итальянская делегация, Бухарин и «большинство» польской партии заняли правые позиции, левые же заняло большинство немецкой делегации, «меньшинство» польской партии, Сталин и его сторонники. Несмотря на сползание влево, резолюции явились результатом компромисса. Уступка правому крылу состояла главным образом в отказе от концепции «социал-фашизма».