Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск второй

Расширение специализированных руководящих аппаратов в годы нэпа шло своим неизбежным путем, охватывая все более широкие сферы экономики. Естественно, что пока невозможно было точно предвидеть, в какой степени отличительные черты бюрократизма станут впоследствии общими и насколько они укоренятся (назначение вместо выборности, исчезновение принципа отзыва, рост особых групповых интересов и т.д.). Поскольку официальная идеология не отрицала необходимости антибюрократических мер, о которых говорилось в «Государстве и революции», можно было бы предположить, что после преодоления начальных экономических и политических трудностей разовьется мощное антибюрократическое движение, которое пойдет в направлении новых ценностей. Однако развитие идеологии уже в то время шло не в этом направлении.

Что касается бюрократии, то не произошло той «реабилитации», которую мы наблюдали ранее по отношению к кооперативам, а затем рыночным и денежным отношениям. Официальная идеология не могла допустить развития бюрократии, рассматривая ее как институционную форму, вызванную к жизни переходным периодом, но такую, которую в интересах строительства социализма необходимо было каким-то образом «преодолеть», «разбить». В этом отношении идеология находилась перед лицом серьезнейшей дилеммы: с одной стороны, отталкиваясь от практических соображений, она все более подчеркивала роль государства в экономической жизни как гарантию осуществления реконструкции. То тут то там возникала проблема индустриализации, которая развивалась благодаря первоначальному накоплению и по завершении реконструкции сохраняла, а иногда даже усиливала функции государства. С другой стороны, напротив, государственные функции все в большей степени осуществлялись с помощью бюрократического аппарата, который все менее можно было назвать «наростом» или «язвой» на теле пролетарского государства. Похоже, Ленин, несмотря на обострение своей болезни, начинал отдавать себе отчет в серьезности этой дилеммы. На XI съезде он проводит поразительную аналогию, вспоминая, что в истории нередко бывало так, что народ, обладающий меньшей культурой, побеждал народ с высшим уровнем культурного развития, и побежденные навязывали свою культуру победителям. «Не вышло ли нечто подобное в столице РСФСР и не получилось ли тут так, что 4700 коммунистов (почти целая дивизия, и все самые лучшие) оказались подчиненными чужой культуре?»[71].

Официальная идеология, однако, не заходила в мыслях так далеко и не отдавала себе отчета в опасности роста власти бюрократии, хотя и признавала возможность бюрократических извращений. В то же время все более конкретизировался и становился вне всякой внутренней критики тезис, согласно которому государство даже и без широкого антибюрократического движения воплощает интересы всего общества и даже без применения внешних социальных сил само в состоянии преодолеть бюрократические извращения.

Полемика вокруг «рабоче-крестьянской инспекции», то есть вокруг изменения ее институционной функции, помогает нам лучше понять, в каком направлении развивалась идеология: она шла к образованию апологетической теории государства. Идея «рабоче-крестьянской инспекции», непосредственно связанной с решительным антибюрократизмом коммунистического движения, еще не завоевавшего власти, вплоть до 1920 года оставалась скорее благим пожеланием. Она не могла стать реальностью, поскольку рабочие и крестьяне, стремившиеся включиться в общественную жизнь, сражались на фронтах гражданской войны. Однако победа в войне дала возможность попытаться осуществить на практике решения, принятые еще в 1919 году, и преобразовать «государственный контроль» в «рабоче-крестьянскую инспекцию». Поле деятельности нового института было весьма широко и вовсе не ограничивалось одной лишь экономикой. Цель его деятельности – утверждало постановление Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета – заключалась в том, чтобы осуществлять при участии рабочих и крестьянских масс контроль «над государственным управлением, над каждым центром экономических и общественных организаций»[72].

Согласно первоначальному замыслу, члены инспекции избирались рабочими крупных организаций и сельскохозяйственных обществ и должны были систематически отчитываться перед своими избирателями о проведенной работе. В случае недовольства работой своих избранников избиратели имели также право их отзывать. Сразу же возникли сомнения в отношении общественного контроля над бюрократическими организациями. Например, «Экономическая жизнь» в двух статьях выступила против «принципа предварительной инспекции», требуя более глубокого технического расследования, основанного на точных данных. Официальная газета органов контроля ответила на эти статьи, то и дело подчеркивая в соответствии с ленинской концепцией, что каждый рабочий, каждый крестьянин должен постепенно принимать участие в инспекции, должен «пройти через инспекцию», с тем чтобы на практике освоить проблемы руководства обществом.