Маркус и девочки

– Я хотела спросить, не собираетесь ли вы поесть? – поинтересовалась она.

– Собираемся, – сказал Сигмунд. – Теперь я хочу есть.

– Да, потому что без еды и без питья не проживет герой и дня, – отчеканил Маркус. Он тоже хотел держаться с достоинством.

Пока Сигмунд пил какао и жевал бутерброды с сыром, Маркус прочел книжечку от корки до корки. Он даже не подозревал, что существует так много прекрасных слов о любви, которые хотел бы и сам сказать. Он посмотрел на Сигмунда, который вытирал рот салфеткой. «Единственная проблема в том, что он слишком хорош собой». Маркус был убежден, что почти все девчонки падки на внешность. Эллен Кристина была, пожалуй, исключением, но он не мог поверить, что исключением могла являться и Муна. Если она влюблена в Сигмунда, трудновато будет развернуть ее мысли в обратную сторону. Они должны что-то сделать, чтобы Муна подумала, что Сигмунд некрасивый, а это казалось совсем невозможным. Если только не…

– Сигмунд, у меня есть идея!

– Послушаем, – дружелюбно отозвался Сигмунд.

– Если ты одолжишь мой костюм…

– Какой костюм?

– Квазимодо. Если ты появишься в школе в костюме Квазимодо, могу поклясться, что она тебя разлюбит в ту же секунду.

Сигмунд в ужасе посмотрел на него.

– Нет, – сказал он. – Мы поступим по-моему.

Когда Маркус вернулся домой, Монс сидел в халате перед камином и тренькал на гитаре.

– А я вот тут сижу и играю, – пояснил отец, увидев сына.

Маркус кивнул. Не так часто папа доставал гитару, а когда такое случалось, Маркус знал, что отец либо очень грустит, либо радуется. Сейчас, по крайней мере, он выглядел совсем не грустным.

– Ну и как все прошло?

– Что?

– Визит к врачу?

– Замечательно. Просто небольшая пробка в ухе. Эллен ее промыла.

– Больно было?

– Нет, – улыбнулся отец. – Приятно. Теперь я слышу намного лучше. Но пробка может очень легко образоваться снова.

– А-а, – протянул Маркус. – Обидно.

– Нет, – довольно ответил Монс. – Ничего страшного. Тогда надо просто прийти еще раз на прием. Ты не против, если я немного побренчу?

– Играй сколько хочешь, папа, – пожал плечами Маркус. Он сел на диван и закрыл глаза, а Монс запел:

– Oh my darling, oh my darling, oh my darling Clementine.[26]

Глава восьмая

– Привет, ребята, – поздоровалась Лисе, проезжая на велосипеде мимо входивших на школьный двор Маркуса и Сигмунда.

– Я пошел, – сказал Сигмунд.

– Подожди, – сказал Маркус.

Он чувствовал: что-то не так, но не знал, что именно. Тем не менее было слишком поздно. Сигмунд уже направлялся к Муне, которая пристегивала велосипед к стойке. Когда он подошел к ней, показалось, что она собирается влепить ему пощечину, но потом передумала, толкнула его и засмеялась. Сигмунд отвел ее в сторону и что-то тихо сказал. Потом показал на Лисе. Муна перестала смеяться. Она посмотрела себе под ноги, а Сигмунд все продолжал говорить. Потом она кивнула и побежала вслед за Лисе, которая как раз входила в дверь. Сигмунд вернулся к Маркусу. Он выглядел грустным.

– Ну вот, дело сделано, – сказал он.

– Какое дело?

– Попросил ее сказать Лисе, что я в нее влюблен.

– В кого?

– В Лисе.

– Ты что, влюбился в Лисе?

– Нет, но, по крайней мере, я обидел Муну. Я повел себя как последняя свинья, но это было единственным выходом.

– Не-э-эт! – закричал Маркус. – Это я в нее влюблен!

– Я знаю, – грустно ответил Сигмунд. – Именно поэтому я и сказал, что я в нее не влюблен. Я хочу, чтобы ты знал, что мне это дорогого стоило.

– Я не имею в виду Муну, – сказал Маркус. – Я про Лисе.

– Все! Я больше так не могу! – прорычал Сигмунд и пошел по школьному двору прочь.

Маркус стоял перед входной дверью в дом Муны. На карту была поставлена дружба. Если он не расскажет правду, то может искать себе другого лучшего друга. Сигмунд выручал Маркуса миллион раз. Теперь пришла его очередь оказать другу небольшую услугу. Небольшую?! То, о чем попросил Сигмунд, стало бы окончательным и бесповоротным превращением себя в посмешище. Он-то откуда мог знать, что Сигмунд влюбится в Муну?! Хотя сам Сигмунд считал, что надо быть полным тупицей, чтобы не заметить. «Ты так занят собой, что тебе плевать на личную жизнь других», – сказал он. Маркус ответил, что если и есть что-то, на что он не может наплевать, так это – личная жизнь Сигмунда. А собственная по барабану. Все равно похвастаться тут нечем. Маркус надеялся, что эти слова разжалобят его товарища. Не тут-то было! Сигмунд остался неумолим. Правда и дружба или полное забвение при полном отсутствии друзей. Или, как сказал Сигмунд: «Быть или не быть… другом. Вот о чем сейчас идет речь».

Дверь открыла Эллен Кристина.

– Привет… Макакус?! – удивилась она.

– Привет, Эллен Кристина. Это ты?

– Нет, это переодетая Муна.

– А-а, так это ты, Муна!

– Нет, я Эллен Кристина.

– А я подумал, ты…

– Я просто шучу, – улыбнулась Эллен Кристина.

– Понимаю, – ответил Маркус. – А где Муна?

– В своей комнате.

– Мне надо с ней поговорить.

– А по-моему, не стоит. Она хандрит.

– Мне кажется, у нее должно подняться настроение, когда я с ней поговорю, – сказал Маркус и откашлялся.