Маркус и девочки

Когда Маркус вошел в комнату к Муне, та сидела перед зеркалом и красилась. Девочка обернулась, и Маркус заметил, что тушь растеклась по ее щекам, а помада съехала в уголки рта. Нетрудно догадаться, что Муна только что плакала.

– Привет, Макакус, – поздоровалась она тихо. – Это т-ты?

Он хотел сказать, что он – это переодетый Сигмунд, но потом почувствовал, что такая шутка сейчас неуместна.

– Да, – кивнул он.

– Он хочет с тобой поговорить, – сказала Эллен Кристина.

– Вот как? – отозвалась Муна.

Она отвернулась к зеркалу и стерла помаду с кривоватого переднего зуба.

– И о чем это он хочет со мной поговорить?

– Не знаю, – сказала Эллен Кристина и уселась на кровать. – Но он говорит, что поднимет тебе настроение.

– Точно, – Маркус попытался говорить как можно бодрее. – Я смотрю, у тебя тушь потекла.

«Да уж, по крайней мере, удалось открыть рот. И то неплохо». Краем глаза он заметил, что Эллен Кристина корчит ему рожи.

– Но это ерунда, – быстро проговорил он. – У меня тоже текла краска. Когда я был Квазимодо. Но ты же не похожа на Квазимодо! Это исключено.

Маркус весело рассмеялся собственной шутке. «Так смеются жабы», – подумал он. Как здорово у него получалось найти правильные слова. Просто приступ косноязычия какой-то!

– Да нет, – продолжил он высоким, писклявым голосом. – Квазимодо некрасивый и противный… У него красные пятна на лице, горб на спине… кривые зубы…

Попал!

Муна уперлась головой в зеркало и зарыдала так, что сердце чуть не разорвалось. Маркус посмотрел на Эллен Кристину в поисках помощи, но та спряталась за журналом. Он был совсем один в этой девичьей комнате. Наедине с одной рыдающей девчонкой и другой, делающей вид, что ее тут вообще нет. С фотографий, расклеенных по стенам, на него смотрели Стинг, Леонардо Ди Каприо, «Спайс Гёрлз», Брэд Питт, Мэл Гибсон и другие знаменитости, которых он не знал. Маркус и сам бы хотел висеть в их компании, но единственное, на что он мог надеяться, – это оказаться на туалетной двери в образе Квазимодо. Там устроиться у него имелись неплохие шансы. Несколько девочек фотографировали его на маскараде, и снимки останутся теперь на долгую память.

Маркус подошел к Муне, осторожно положил ей руку на плечо. Она немного сгорбилась, и он три раза сглотнул и убрал руку.

– А по-моему, у тебя очень красивые зубы, Муна, – прошептал он. – Я потому в тебя и влюбился.

Журнал за его спиной зашуршал. Муна обернулась с несчастным и в то же время ошарашенным видом:

– Ты влюбился в меня?!

Он охотно кивнул:

– Я… я имел в виду, я…

Маркус смолк. Надо взвешивать слова. Интересно, сколько они, в сущности, весят?

– Я… ну, в общем… я… ну…

Маркус всегда чувствовал себя очень неуверенно, когда девчонки ему улыбались. Как правило, все заканчивалось смехом, а от этого он чувствовал себя еще меньше. Более странной улыбки, чем у Муны, он еще в жизни не видел. Она улыбалась только ртом, отчего выражение ее глаз становилось еще грустней. По крайне мере, очевидно, что она не засмеется. Но что же она тогда сделает? Прижмется к нему? Или ударит, как уже было с Сигмундом? Муна взяла его за руку. Он закрыл глаза и ждал пощечины. Ее не последовало.

– Поэтому ты и решил, что у меня поднимется настроение, Маркус?

– Что?!

Почему она не сказала – «Макакус»? Она всегда говорила – «Макакус». Она прижала его руку к своей щеке. Что здесь происходит? Сигмунд! На помощь!

– Хорошо.

– Что? – прохрипел он.

– Если хочешь, я могу быть твоей девушкой.

Маркус трижды открыл и закрыл рот. «Спайс Гёрлз» со стены весело ему подмигнули, Мэл Гибсон улыбнулся, Брэд Питт, казалось, собирался треснуть взглядом. Итак, пора браться за дело.

– Нет, – сказал он. – Я в тебя не влюблен. В тебя влюблен Сигмунд.

И он рассказал все как есть.

Как устроена у девчонок душа, для Маркуса всегда оставалось загадкой. Казалось, их сердца прыгали с горки на горку. Вверх-вниз, от горя к радости, от ненависти к любви. Чихнуть не успеешь. По лицу Муны он заметил, что та прошла весь круг, пока он говорил. Она тоже оживилась. Но далеко не так, как ее подруга. Муна встала и крепко поцеловала Маркуса в щеку.

– Я люблю тебя, Макакус! – сказала она.

– Ой!

– Это правда?

– Тебе видней, – сказал Маркус и немного отодвинулся.

– Нет, правда, что Сигмунд в меня влюблен?

– Да, – сказал Маркус с облегчением, – он по уши влюблен. Просто сражен наповал, – добавил он, чтобы подчеркнуть серьезность чувств друга.

– И в меня он тоже был влюблен? – спросила Эллен Кристина.

– Да, – ответил Маркус. – Поэтому он не сказал, что это я написал сочинение, но потом все равно сказал… чтобы не перебегать мне дорогу.

– Бедный Сигмунд, – сказала Эллен Кристина.

– Это уж точно, – согласился Маркус.

– Он классный! – сказала Муна.

– Просто супер! – кивнула Эллен Кристина.

– Супермегаклассный, – улыбнулась Муна.

– Согласен, – подтвердил Маркус.

– Он совсем не думает о себе, – сказала Эллен Кристина.

– Нет, только о других, – добавила Муна.

– Да, – подтвердил Маркус.

– Я его люблю! – сказала Муна.

– Конечно! – кивнула Эллен Кристина.