Читаем Мармион полностью

Мармион

1³⁰⁰ Тот бриз, что над рекой скользнул,Дым разогнал, волной плеснул,Развеяв утра сон,Когда салют отгрохотал,И замок Норем покидалСо свитой Мармион —Тот бриз достиг, летя игриво,Нортумберлендского заливаИ, силу обретя свою,Дохнул в залив дыханьем полным,³¹⁰ К Святому Катберту[66] по волнамПонес под парусом ладью.Кипела пена на бортах,Ладья плясала на волнах,Как будто шла домой.Был весел шкипер и матрос:Так радостно врезался носВ зеленый вал морской.Была погода весела,И будничная жизнь была³²⁰ Полна сегодня интереса:На палубе мать-приорессаСидела в кресле среди нихИ с ней из Витби[67] стен святых^XXVIПослушниц стайка молодых.2Как птицы, что летят веснойИз тесной клетки в рай лесной,Плывут они в простор морскойОт Хильды стен святых.[68]И жизнь, обычная для нас,³³⁰ Чуть приоткрывшись в первый разДля юных любопытных глаз,Так удивляла их!С благоговением однаНа паруса глядит.Другая — чуть плеснет волна —Слова молитв твердитИ от борта бежит стремглав,Тюленью морду увидавНад пеною морской,³⁴⁰ А третья, словно глядя в даль,Одергивает вниз вуаль,Затем, чтоб взгляд мирскойНескромно не задел чертыЕё безгрешной красоты...А может быть, как знать?Чтоб нежной ручки белизнуИ стройной талии волнуМатросам показать...Но лишь послушница одна³⁵⁰ Да аббатисса-мать грустна...3Надевши в юности клобук,Покинула придворный кругМать-аббатисса, что когда-тоБыла и знатной и богатой,Когда-то, добрая душой,Она блистала красотой,Но, рано мир оставив сей,Вовек не ведала страстей.Что ей любовь? Сей звук пустой³⁶⁰ С позором связан и тщетой.Ее надежда, радость, страх —В монастыре, в его стенах.Цель жизни у нее одна:Пеклась лишь об одном она —Как на монашеском путиСвятую Хильду превзойти.Она наследство отдала,В общине башню возвела,Покрыв причудливой резьбой³⁷⁰ Часовенку своей Святой.Творила много всяких благ.Ее благословлял бедняк,И странник, утомясь в пути,Всегда в обитель мог зайти.4Она поддерживала славуБенедиктинского устава:[69]Одежда грубая черна,Монахиня лицом бледна.Давно в суровом покаянье³⁸⁰ Угасло юности сиянье.Она любила послушанье,Но строгой вовсе не была,И добротою привлеклаСердца монахинь. А сейчасНастал ее несчастный час:В число судей приглашена,Со скорбью ехала онаНа Остров,^XXVII где с аббатом старымИ аббатиссою другой,³⁹⁰ Согласно с грозною главойБенедиктинского устава,Двоих преступников судитьПридется ей... А может быть, —И к смерти их приговорить...5Что я о юной Кларе знаю?Прекрасная и молодаяПослушница, она былаНесчастлива, но так мила!Жених ее иль мертвым пал,⁴⁰⁰ Или предательски бежал.И скоро родичи ееПотребовали снисхожденьяК тому, кто был влюблен в нееИли, верней, в ее владенья...Жестокий выбор! И должнаПринять монашество онаИ скрыть во мраке стен святыхНадежд увядшие цветы.6Глядела на бушприт она.⁴¹⁰ Казалось, каждая волнаЕе вниманье привлекала,Казалось, их она считала,Но нет! Не видел скорбный взглядБегущих волн белесый ряд.Нет, унеслась она душойК пустыне, знойной и скупой,Где нет ни волн, ни ветерка,Где чья-то грубая рукаПоспешно тело зарывала⁴²⁰ В песок — до первого шакала.Какую боль, какой укорБросает в небо скорбный взор!7Да, красота и кроткий взглядЛюбого зверя укротят...Не зря поэты говорят,Что сам косматый царь леснойПеред добром и красотойМгновенно гнев смиряет свой.Но что жестокий нрав зверей⁴³⁰ Пред пламенем людских страстей?Так ревность черною стезейВ союзе с жадностью тупойОтраву и кинжал неслаДля той, чья жизнь не знала зла...И вот на Острове СвятомВ темницу запертые, двоеС их неизбывною виноюДолжны предстать перед судом.8Корабль прошел вблизи холмов⁴⁴⁰ Нортумберлендских берегов.Селенья, башни среди горМонашеский пленяли взор,А дальше, Вирмут[70] заслонив,Аббатство Тайнмут[71] и залив.Мелькнул в деревьях Ситон-Холл,[72]Где жил могучий Делавол.Струили в море шумный бегЧерез леса Блайт и Вонсбек.[73]Остался сзади Видрингтон[74]⁴⁵⁰ (Героями прославлен он).Вот остров Кокета прошли,Хвалу святому вознесли.Вот миновали Элн,[75] а вотВоркворт,[76] которым Перси родВсегда гордился. А потомБурунов пенных слыша гром,И осеня себя крестом,Прошли Данстанборо[77] и грот.Суровый Бамборо[78] проплыв,⁴⁶⁰ Где хмуро со скалы в заливГлядит угрюмый замок Иды,[79]Полюбовались новым видом —И вот пред носом корабляСвятого Острова земля.9В час наивысшего приливаУ стен монастыря бурливоШумел неугомонный вал.Он в час отлива отступал:Пройти на остров странник мог,⁴⁷⁰ Не замочив обутых ног,И волны дважды в день смывалиС песка глубокий след сандалий.Корабль влетает в порт — и вотПеред глазами предстаетСтен замка каменный нарядИ монастырских зданий ряд,И с моря издали виднаАббатства древняя стена.10Строй полуциркульных аркад,⁴⁸⁰ Нахмурившись, за рядом ряд,Тянулся, тяжко придавивСтолбов приземистых массив —Древнейших зодчих труд.Пред их суровостью бледнелАжурный стрельчатый придел,Что по-готически взлетелСреди саксонских груд.Напрасно северный пират[80]Бросал на остров хищный взгляд —⁴⁹⁰ Тут даже моря злобный валЛицо о скалы разбивал —Двенадцать громовых столетийНеколебимы стены эти.Пусть, форму изменив слегка,Позднейших мастеров рукаОставила свои следы,И пусть от ветра и водыКрошатся стенки ниши той,Где некогда стоял святой,⁵⁰⁰ И на колоннах ветер стерВ песчаник врезанный узор —Но, словно ветеран, стоитАббатства древнего гранит.11Ладья под самою стеной.Запели девы гимн святой,Он слился с ветром и волной,Шумящей возле скал.А над песчаной полосой,Вплетая голоса в прибой,⁵¹⁰ Хор встречный зазвучал.И в гавань пред монастыремМонахини, оставя дом,Идут с хоругвью и крестом,И, выйдя из ворот,Чтоб гостьям угодить своим,Они подхватывают гимн,И он вдоль стен плывет.Миряне на берег спешатИ тянут барку за канат,⁵²⁰ Звучит веселый смех.И аббатисса в клобукеВ накидке и с крестом в рукеБлагословляет всех.12Стол гостьям в трапезной накрыт,Но каждая пройти спешитПо всем местам святым —И в галерею, и в собор,Там, где мирской нескромный взорНе помешает им.⁵³⁰ Так бродят все они, покаРоса и холод ветеркаПрогулку их не прекратят.Вот у огня они сидят,Беседуя о том,Чей знаменитее святой,И хвастают наперебойВ усердии своем.Недаром поговорка есть,Что честь святых — монашья честь.13⁵⁴⁰ Сестра из Витби говорит[81]О том, как был монах убит:Охотникам не повезло —На чернеце сорвали зло,И три барона с этих порРаз в год на монастырский дворПрислуживать идут.^XXVIIIПод Вознесенье каждый годБрюс, Перси, Герберт у воротСклонив колена ждут.⁵⁵⁰ Еще чудеснее рассказО том, как некогда у насЖила саксонская принцесса,^XXIXО том, как Хильда в чаще лесаСвятой молитвою своейПреображала в камни змей.^XXXТакие кольца из камнейНаходим мы в монастыре...А если галки на зареНад башней Витби пролетят —⁵⁶⁰ Они, забыв свой путь, кружатИ падают, роняя перья,На плиты пред святою дверью.14А девы Катберта в ответПоведали, как много летПосле кончины их СвятойНикак не мог обресть покой.^XXXIДатчане монастырь сожгли,Монахи с острова ушли,Потом по северным горам⁵⁷⁰ И по болотистым полямОни от моря и до моряСемь лет носили гроб и горе.И вот в Мелрозе наш Святой...(Мелроз при жизни он любил),Но здесь, не обретя покой,О чудо! Он уплыл!Его гранитный саркофагПлыл по теченью вниз, да так,Как будто легкой лодкой был!⁵⁸⁰ Приплыл он в Тилмут, но не тамОкончил путь свой по волнам:Все плыл и плыл на юг.Он древний Честер миновал,Его и Риппен увидал,Но завершен был кругЛишь в Дареме[82] среди могилМонашеских, куда приплылПо речке гроб его... ПотомНеведомо каким путем⁵⁹⁰ Он в Даремский собор попалПод плиты пола в толщу скал.Никто не ведает, где онНад Виром в храме погребен,И только три святых отца,Что клятвой связаны суровойВовек не проронить ни слова,Всю тайну знают до конца.15Его чудес не перечесть:Шотландского монарха честь⁶⁰⁰ И храбрость лотианПред ним развеялись, как дым,^XXXII(Хотя под знаменем своимКороль привел гальвегианГерманцев и датчан).Да, Катберт и Альфреда[83] спас!Ведь меч Альфреда в добрый часПрогнал датчан...^XXXIII Святой хранилНаш север, и не допустил,Чтобы Вильгельм, напав на нас,⁶¹⁰ Нортумбрию опустошил.16А правду ль говорят о том,Что, мол, на Острове СвятомНочами Катберт на скалеШлифует камушки во мгле?^XXXIVТак в Витби рыбакиРассказывали, что поройВидали призрак над скалойИ наковальни звон глухойСлыхали у реки⁶²⁰ Пред бурею в полночный час...Но простодушный сей рассказКак суеверия пустыеОтвергли сестры их святые.17А в этот самый час, покаОни сидят у камелька,В часовне тайной под землейСуд собирался роковой.Когда Колвулф[84] ушел от мира,^XXXVСложив корону и секиру,⁶³⁰ Для покаяния в скалеПещеру он прорыл.Темней нет тюрем на земле,Мрачнее нет могил.И этот каменный подвалСтал склепом покаянья.Он быстро зренье притуплял,И слух, и осязанье.Прелат Сексхелм велел, чтоб онСтал местом тайных похорон⁶⁴⁰ Для грешников, исчадий зла,Которых церковь прокляла.Здесь — пыточный подвал теперь.И если иногда сквозь дверьИ толщу камня жуткий стонБыл на поверхность донесен —Тот, кто случайно услыхал,На храм крестился и вздыхалО грешниках, что в час ночнойРыдают над своей судьбой.18⁶⁵⁰ И, хоть в обители святойО тайном склепе под землейПреданья смутною волнойХодили меж людей,Никто не знал, где вход в него,Кроме аббата самогоИли поверенных его,А жертв и палачейВводили, завязав глаза,Туда, где за слезой слеза⁶⁶⁰ Точила камни темных плит,Стирая цифры давних дат,И плесневеющий гранитПятой веков был в землю вмят.И своды, грубою дугойНависшие над головой,Тонули в темноте немой.Висящий на цепи стальнойСветильник дымный с этой тьмойЕдва боролся, и ползла⁶⁷⁰ Она из каждого угла.В ней смутный свет едва дрожит,Ужасный осветив синклит.19Тут главы трех монастырейСошлись, вершить свой тайный суд.Скамья из камня для судей,Железный стол. На нем статутБенедиктинцев. В тусклом свете,Вглядевшись, мы б могли заметитьИз Витби аббатиссу-мать.⁶⁸⁰ И чтобы слез не показать,Она свою вуальПониже опустить спешит:Ведь так никто не разглядит,Что грешников ей жаль.В плаще широком рядом с нейИз Тайнмутских монастырейНаместница сидит.^XXXVIСтрога, молитвенно бледна —Но все равно хранит она⁶⁹⁰ Высокомерный вид.А третий — старец древних лет,Чей взор навек утратил свет.Вовек он жалости не знал.Лик — только твердость выражал,В нем состраданья нет!Аббатом Катберта он был,Святым на острове прослылСедой анахорет.20Перед столом стояли двое,⁷⁰⁰ Одною связаны судьбою.Из этих грешных душ однаИнтересует нас... Она?Да, плащ и пажеский камзолНе выдавали слабый пол...Большой берет на лбу высоком,Колет, расшитый серебром,И Мармиона черный соколПарит на поле голубом.Вот приоресса знак дает⁷¹⁰ Монаху-палачу, и тотСнял с грешницы берет —И вдруг, рассыпавшись, упалВолос роскошных светлый вал,Полузакрыв колет.И был любой из судей прав,В ней Констанс Беверли узнав.Сестра из Фонтевро,[85] онаВ реестры мертвых включенаДавным-давно: прощенья нет⁷²⁰ Сестре, нарушившей обет!21Стояла у стены она —Прекрасных локонов волнаКлубилась за кольцом кольцо,Но бледное ее лицоХранило строгость и покой,Светилось твердостью такой,Что, если б не движенье глаз,Не вздох, — казалась бы сейчасОна не женщиной живой, —⁷³⁰ Скорей, фигурой восковой!Так пред судом была онаТиха, прекрасна и бледна.22Другой был (грязная душа!)Подвластен страху одному.Такому совесть ни к чему.Такой готов за полгрошаУбить, кого велят ему.В нем над скотиною вовекНе подымался человек.⁷⁴⁰ Такие — клад для сатаны,Им угрызенья не страшны,Не призрак им внушает страх —Страх смерти, вот что в их сердцахЦарит! Там чувствам места нет!Был в рясу негодяй одет,Он плакал, он стенал и выл,Он, корчась на полу, молилСудей и ползал пред столом,Как пес под егерским кнутом.⁷⁵⁰ А дева, стоя у стола,Без слез судьбу свою ждала.23Как он вопит! И как бледнаВ молчанье мертвенном она!На темной плоскости стеныДве ниши узкие видны,И в каждой — скудная еда:Пучки кореньев, хлеб, вода...Кому пришлось туда войти,Тому обратно нет пути!⁷⁶⁰ У каждой ниши встал монах,Как страж недвижный на часах,В бенедиктинском клобуке,С чадящим факелом в руке.И, отражаясь от стены,Бьют в ниши тусклые лучи,В багровой полутьме видныЛопатки, известь, кирпичи...24Обычно этих палачейИскала церковь меж людей,⁷⁷⁰ Которых в келью привелаДорога зависти и зла,Кто ненавидел род людской,Или хотел епитимьейСмыть преступленья след,И дело черное свершал,Как церкви преданный вассал,И отпущенье получалЗа грех минувших лет,Когда во славу всех святых,⁷⁸⁰ Убив остатки чувств своих,Он шел, куда вели его,Не зная, как и для чего.25И вот встает слепой аббат,Чтобы сказать о том,Что судьи грешников велятЗамуровать живьем.^XXXVIIНо та, кого должны казнить,Пытается заговорить.Собрав остатки сил, она⁷⁹⁰ Старается, как мел, бледна,Дрожь искаженных губ сдержатьИ слово внятное сказать.И дважды с этих уст немыхСорвался голос и затих.И дважды в тишине глухойБыл слабо слышен за стенойНабег валов морских(Хотя бурлящая волнаИ в бурю не всегда слышна⁸⁰⁰ Сквозь толщу стен глухих).26Но наконец зажегся взгляд,И губы больше не дрожат,И вспыхнул на щекахБольной рассвет, совсем как тот,Что озаряет Чевиот,Пылая на холмах.И голос из последних силМолчанья стену проломил,Звуча, как в пустоте,⁸¹⁰ И страшно было наблюдатьТакой решимости печатьНа хрупкой красоте!27«Я милосердия не ждуИ обращаюсь я к судуСовсем не потому —Мне и молитвы не нужны,И отпущенья не важны.Мой грех искупит хлад стены,А мессы — ни к чему...⁸²⁰ Меня молил мой лживый другЗабыть про келью и клобук.И вот три года каждый деньЯ паж его, рабыня, тень,Забыв о гордости своей,Седлала для него коней!Я для него пренебреглаВсем, чем могла и не могла,Я даже душу предала —И вот награда! Лицемер⁸³⁰ Решил, что Клара Глостер КлерПрекрасней, и тогда на нейОн (ради замков и полей)Жениться вздумал и забыл,Что прежде Констанс так любил!Но стар, как мир, рассказ такой.Распоряжайся я судьбой —Я никогда бы не прочлаСтраницу горькую о той,Что предана, как я, была⁸⁴⁰ За мусор золотой.28Король любимца ободрял,На Клару тщетно предъявлялСвои права жених.Перчатку бросил Мармион:Жених в измене обвинен —Пусть Бог рассудит их!Но кто же прав?И клятвы дав,Садятся в седла, копья взяв —⁸⁵⁰ Бой краток и жесток,И по толпе прошло, как шквал:Де Вильтон пал, де Вильтон пал!За Мармиона Бог!Скажите вы, вы, кто твердит,Что суд небесный охранитНевинного в бою,Как правого покинул Бог,Как даровать победу могБесчестному копью?!⁸⁶⁰ Что Вильтон чист и всё — навет,Вот этот подтвердит пакет!29Так и не стал лорд женихом:Бежала в Витби в Божий домНесчастная де Клер,Воскликнул Генрих: “Вот те на!В монастыре! Да пусть онаХоть десять раз посвящена —Быть ей твоею, сэр!”К шотландцам послан Мармион...⁸⁷⁰ А я? Мой жребий предрешен.Вот этот трус подговоренБыл мной, и согласился онЗа несколько гинейОтправиться к святым мощамИ с помощью лекарства тамОткрыть дорожку к небесамСопернице моей!Но струсил он в недобрый часИ погубил обоих нас.30⁸⁸⁰ Я вам открыла мой секрет.Так мне велит не совесть, нет,Но пусть уж, если не моим,Не будет Мармион ничьим!Пакет я долго береглаНа случай, если б предалаМеня надежда. Что ж молчать?Лишь королю пакет отдать —И всё. Тогда бы МармионБыл неминуемо казнен!⁸⁹⁰ Хоть я б от горя умерла!..Вершите же свои дела.Вы, слуги смерти! Пусть опятьМолчать могла б я и страдать —Что изменится? Всё равноВсё в мире смерти отдано,Чуть медленней или быстрей —Мне не избегнуть встречи с ней...31В могиле я страшней для вас:Ведь если вдруг в недобрый час⁹⁰⁰ Раскаявшийся МармионВернется, гневом распален, —Тогда помочь рабам своимНе сможет ваш кровавый Рим!Лорд вам сумеет так отмстить,Что вы бы, верно, предпочли,Чтоб к вам с разбоем погоститьПираты датские пришли!Гнев короля жестокой тенью[86]Грядет на крыльях разрушенья!⁹¹⁰ Все ваши алтари дрожат,Распятья гнутся и трещат!И скоро этот склеп глухойПромоет ветром и волной,И если странник средь камней,Отыщет несколько костейВ руинах этих мрачных, он,О зверстве клириков не зная,Немало будет удивлен:Что за реликвия такая?»32⁹²⁰ Жестокий взгляд, суровый вид,И ровно по спине разлитЕе волос поток прямой,Что прежде — был крутой волной,А голос, дикий и стальной,Звенит пророческой струной.И судьи в ужасе молчат,А их оцепеневший взглядЗа бурей мстительной следит,И жертвы вдохновенный вид⁹³⁰ Всех в камень превратил вокруг:Ни слова, ни движенья рук.Они сидят, как неживые,Лишь факелы во тьме дрожат...Но к потолку зрачки слепыеВозводит медленно аббат:«Сестра, избавься от скорбей!Брат грешный, мир душе твоей!»И вот синклит оставил сейСклеп горя и грехов.⁹⁴⁰ В подвале казней и смертейУж не слышны шаги судей,Идет работа двух зверей —Бездушных мясников...Еще позорней и страшнейДругим рассказывать о ней...33Вверх сто ступеней винтовых —И свежий бриз овеет их.Оставлен роковой подвал.Но по дороге их догнал⁹⁵⁰ Все поглотивший стон:И судьи крестятся, дрожа,По узкой лестнице кружаПод колокольный звон.Бил колокол за упокой,И храмов дальних звон глухойОн мерным гулом покрывал,И эхо Нортумбрийских скалВ ночи над морем раскачал.Вот звон до Воркворта дошел,⁹⁶⁰ Отшельник «верую» прочел.До Бамборо донесся звон —Крестьянин бедный пробужденВ час неурочный, слыша гул,Молиться начал — и заснул.Гул долетел на Чевиот —Олень вскочил в тиши болот,Понюхал воздух над холмом,Ноздрями поведя кругом,И лег, забывшись чутким сном,⁹⁷⁰ Дрожа и слушая, как звонВ горах далеких повторен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Читаем Мармион полностью

Мармион

Похожие книги

Все жанры