Мармион

Поистине автор сего, который побудил меня описать этот призыв, был джентльмен-землевладелец, в ту пору достигший двадцати лет от роду, и находился он в городе во время вышеописанного призыва; и клятвенно заверял он меня, что впоследствии, когда разразилось сражение, не спасся ни один человек, упомянутый в этом призыве, кроме того единственного, кто высказал тогда свой протест, а весь прочий поток людей погиб на поле брани вместе с королем».

LXXVII

Из Ковентри монахов он
Изгнал рукой своею!

(Строфа 31)

Это относится к катастрофе реального Роберта де Мармиона в царствование короля Стефана.[406] Уильям из Ньюбери[407] приписывает ему некоторые черты моего вымышленного героя: «Homo bellicosus, ferocia et astucia fere nullo suo tempore impar».[408]

Изгнав монахов из церкви Ковентри, барон вскоре испытал на себе силу божественного суда — так, без сомнения, те же самые монахи называли постигшее его несчастье.

Во время феодальной войны с графом Честером, когда Мармион скакал в бой во главе своего войска, его лошадь упала, споткнувшись о тело одного из графских вассалов; всадник при падении сломал бедро, а солдат-пехотинец отрубил ему голову, прежде чем он успел получить какую-либо помощь. Вся эта история рассказана Уильямом из Ньюбери.

ВСТУПЛЕНИЕ К ПЕСНИ ШЕСТОЙ

LXXVIII

Еще язычники-датчане
Весельем свой Иол встречали...

Иол в языческой Дании (этим словом до сих пор называют шотландское Рождество) отмечался с большой торжественностью. Юмор датчан за столом проявлялся в том, что они бросались друг в друга костями.

В «Рассказе о Хрольфе Крака» Торфеус[409] излагает длинную и занимательную историю о некоем Хиттусе, жившем при датском дворе, которого раз до того одолели данными метательными снарядами, что он возвел из костей, которыми его закидали, вполне надежное защитное сооружение против тех, кто продолжал свои с ним шуточки!

Олаус Магнус[410] вспоминает о танцах северных воинов вокруг больших костров, где горели сосны, и говорит, что они плясали, вцепившись друг в друга руками с такой яростью, что, если у кого-то из них ослабевала хватка, такого воина со всего размаха швыряли в костер. Пострадавшего в таких случаях немедленно вытаскивали, и он обязан был осушить сосуд с определенным количеством эля в наказание за то, что «испортил королевский костер».

LXXIX

В сочельник — звон колоколов...

В католических странах месса никогда не служится вечером, за исключением кануна Рождества. Каждое из веселых развлечений, которыми принято отмечать этот праздник, потребовало бы длинного и интересного примечания. Но я удовольствуюсь следующим описанием Рождества и его атрибутов, которое дано в «Придворных масках» Бена Джонсона.[411]

«Входит Рождество в сопровождении двух-трех стражей. Одет в облегающие брюки, длинные чулки, приталенный камзол, шляпу с высокой тульей, с брошью; у него длинная жидкая бородка, он с жезлом, небольшими рюшами, в белых башмаках; его шарф и подвязки завязаны накрест, он колотит в подвешенный на груди барабан. Имена его детей: Мисс Власть — в бархатной шапочке, украшенной веточкой, в коротком плаще, с длинным желтым жезлом, как участник празднества; помощник несет веревку, сыр и корзину.

Рождественская Песнь — длинная рыжевато-коричневая куртка, красная шапочка, на кушаке флейта. Факельщик держит раскрытый песенник. Кулебяка — как славная жена повара, опрятно одета, ее муж несет пирог, блюдо и ложки.

Веселье — одет акробатом, с обручем и бубенцами, его помощник вооружен жезлом и платком. Туз-и-Двойка — со знаком карточного туза на шапке, на одежде нашиты символы карточных мастей; помощник несет коробку, карты и фишки.

Новогодний Подарок — в синей куртке, так же одет и помощник, несет апельсин и позолоченную веточку розмарина; шляпа Подарка украшена брошками, воротник из пряников, помощник несет марципан, а в каждой руке — по бутылке вина.

Пантомима — в пестром маскарадном костюме и в маске, помощник несет коробочку и бряцает ею. Доброе Пожелание — портниха и певица, помощник несет перед ней коричневую чашу, украшенную розмарином.

Подношение — в коротком плаще и с посохом привратника, помощник перед ним несет кусок мела и станок для обработки фетра.

Младенец, одетый мальчиком, в длинной изящной курточке с капюшоном, на шее повязан детский нагрудничек, в руках он держит носовой платок и кинжальчик, его помощник несет большой пирог с бобами и горохом».

LXXX

В нестройном пенье этом скрыт
Мистерий древних след.