Марсельская сказка

В то же время мысли мои постоянно переключались на мужчину, идущего передо мной. Я не могла взять в толк, почему он так просто оставляет эту деревню, ведь он явно был к ней привязан. Да, отчаяние и безнадега, как я уже разобралась ранее, могли стать для него веской причиной, но ведь он отзывался о Шеризе так, будто искренне любил это место, хотя, судя по его словам о Марселе, он не из местных. Конечно, я бы и без того ни за что не поверила, что Реми всю свою жизнь прожил в деревне. Несмотря на внешний образ замученного трудяги, изъяснялся он отнюдь не как простак. Быть может, ему и самому зачем-то нужно в Париж? Всё это было подозрительно, как и его согласие помочь мне, и весь он был сплошной загадкой, не поддающейся решению.

Голова разболелась.

Мы свернули в очередной коридор между деревьями, и я решила начать хотя бы с малого свой имеющий смысл допрос.

— Тебе совсем не интересно узнать моё имя?

— Что? — он оглянулся через плечо.

Поморщившись от боли при очередном неосторожном шаге, я всё же не могла не заметить, что идёт он теперь медленнее, позволяя мне не бежать за ним.

— Моё имя. Мой возраст. Ты даже не спросил, откуда меня похитили. Как долго это будет продолжаться?

Он долго не отвечал. Вдали уже послышался шум трассы, но всего на миг — автомобиль промчался и эхом исчез в неизвестности. Будто мне это только почудилось.

— Мне это неинтересно, — протянул Реми своим глубоким голосом, и что-то внутри меня неприятно кольнуло. — Но для удобства я могу называть тебя Лоретт.

Я сжала кулаки: внутренняя фурия приготовилась вырваться наружу.

— Что ты предлагаешь? Весь путь до Парижа не общаться друг с другом? Или вообще делать вид, что меня или тебя не существует? Когда я просила у тебя сопровождения и защиты, я думала, простое человеческое общение является чем-то само собой разумеющимся.

— Ты ошибалась, — лениво отозвался он.

Тогда-то я и поняла: за всеми этими длинными репликами сегодня Реми явно исчерпал весь свой дневной запас слов. Я фыркнула, остановилась, давая отдохнуть ноге, и последовала за ним с меньшим энтузиазмом. Невыносимый мерзавец. Какой же он противный. В Дирлтоне, да что там, в Шотландии он не продержался бы и дня со своим мерзким характером. Я хотела поднять с земли булыжник и кинуть его ему в затылок, но булыжника не нашлось, а я наверняка промахнулась бы, как и в прошлый раз.

Но меня угнетала и пугала сама мысль о том, что он всерьёз намерен меня игнорировать. Мужчины из кожи вон лезли, чтобы заполучить хотя бы толику моего внимания, а он…

Я решила прикусить язык, чтобы ненароком не озвучить все свои мысли. Надо же, он даже не хочет знать, как меня зовут! Сколько мне лет, какие ужасы я пережила, из какой я семьи, какие мои планы… лишь спустя время я поняла, что злюсь так рьяно только потому, что хочу узнать всё это о нем.

— Остановись, — вдруг сказал Реми и замер, выставляя руку, будто я была несущимся напролом составом поезда. — Ты слышишь это?

Утихомирив бешеный поток мыслей, я настороженно прислушалась к внешним звукам. Впрочем, не услышать шум пропеллера было просто невозможно. Он приближался, зловеще жужжа, прямо к нам. Не осознавая своих действий, я вцепилась в руку Реми мёртвой хваткой, и тогда вдруг стало так громко, что в ушах зазвенело. Мы одновременно задрали головы и слегка пригнулись, когда затянутое облаками небо рассёк небольшой оранжевый самолёт. Он промчался над нами, как взбешённая гарпия, прямые крылья делали его осанку почти героической, а дым тянулся вслед за ним, как плащ. Набирая высоту, самолёт вскоре скрылся вдали, но созданный им шум по-прежнему гремел в голове. Я выдохнула и, опустив взгляд, поняла, что всё это время крепко сжимала плечо Реми. Мы отстранились друг от друга одновременно.

— Кукурузник, — задумчиво констатировал он. — Это с фермы Бескона. Только взлетел. Поле в другой стороне.

Мои плечи напряглись, жилка на шее запульсировала.

— Что это значит?

— Бескон прислуживает бестирийцам, — Реми потёр переносицу и вздохнул. — Вполне возможно, что…

— Высматривали нас, — услышала я свой голос.

Тишина, возникшая между нами, оказалась почти осязаемой. Конец сада был уже близок, очертания дороги серели вдали, но ни я, ни он не решались двинуться дальше. Мы были в бегах, а не просто возвращались в Париж, и с каждой секундой это становилось все более очевидно. Они так просто меня не отпустят.

— И что ты, чёрт подери, такого натворила? — едва слышно спросил Реми, ошарашенно глядя на меня — так, будто и вовсе увидел впервые.

Я молча отвернулась. У меня не было ответа.

Глава 12. Угрюмый спутник и дикарка

Нет в мире такого слова, которое могло бы в полной мере выразить моё возмущение истинно хамским поведением человека, в чьих руках оказалась моя судьба. Не проронив ни слова за всё время нашего пути, он вывел меня из душевного равновесия быстрее, чем те подонки, что обливали меня водой в попытке добиться правды.