Марсельская сказка

Он не двигался, казалось, даже не дышал, но спустя мгновение коротко и безэмоционально ответил:

— Ты права.

Я удивлённо моргнула и вздрогнула, когда Реми щёлкнул что-то на приборной панели, и жёлтый свет фар озарил дорогу перед нами. Мы в унисон наклонились к лобовому стеклу, вглядываясь в неизвестный мир за окном. Перед нами расстелилась ухабистая просёлочная дорога, с обеих сторон от неё расположились поля, а где-то впереди прослеживались силуэты дерева. Может быть, даже не одного.

— Значит, поле, — тихо заключил Реми, и когда я повернулась к нему, то испуганно ахнула — его лицо выглядело ужасно, раны требовалось срочно промыть, чтобы не занести инфекцию. Он завёл мотор и посмотрел на меня с недоумением. — Что?

— Ты весь в ссадинах и порезах, — я сглотнула и потянулась рукой к его лицу, едва касаясь кончиками пальцев небольшой припухлости на щеке. Он зашипел и отвернулся. Собственное волнение смутило меня, испугало, но я нашла в себе остатки здравого смысла, позволившие мне продолжить, а не сбежать в самокопание: — Если по пути мы встретим реку или ручей, то непременно выйдем. Твои раны следует промыть.

— Не говори ерунды, — отмахнулся он, сжав руками руль.

Надо же. Я даже не заметила, как мы тронулись.

— Я прекрасно себя чувствую, — снова заговорил Реми и покосился на меня. — Не ты ли минутой ранее просила включить фары, только бы убраться отсюда поскорее? Нет, это исключено. Мы едем дальше, пока не покажется большая дорога. И никаких остановок. Я не хочу застрять посреди поля, если вдруг у нас закончится бензин.

От злости мне хотелось ударить его по голове. Упрямый баран! Сжав зубы и опустив голову, чтобы ненароком не спровоцировать новую ссору — будто у нас были на это силы — я коснулась ладонью своей по-прежнему пылающей щеки. Пальцы нащупали частички земли возле нескольких ссадин и запекшуюся кровь. Кроме Розалинды, которая любила давать мне пощёчины за каждое колкое слово, и одной истеричной девицы, с чьим возлюбленным я имела наглость сходить на пару свиданий, никто и никогда не поднимал на меня руку. За все эти дни подобное происходило не раз. Меня волокли по холодному полу, меня бросали мешком на землю, меня обливали ледяной водой, меня пытались застрелить, били… зажмурившись, я изо всех сил сдержала слёзы и, справившись с гордостью, решила достать последний козырь из рукава:

— А если мне тоже нужно промыть рану?

Авто вдруг резко остановилось, отчего я оттолкнулась от сиденья и мотнулась вперёд, а затем вернулась в своё положение. Реми повернулся ко мне и, схватив меня за подбородок, приблизил моё лицо к своему.

— Что ты делаешь? — возмутилась я, пытаясь отстраниться.

Он, вероятно, разглядел рану на щеке и, нахмурившись, отпустил меня. Мотор забрюзжал вновь, салон задрожал, и автомобиль неохотно сдвинулся с места. Реми не сказал ни слова, лишь крепче сжал руль. В такие моменты говорить с ним было бесполезно, да и пульсирующая на его виске венка подсказывала мне держать язык за зубами. Положив ставшие ледяными ладони на колени, я отвернулась к окну и всего на миг прикрыла глаза…

Внезапно кто-то грубо схватил меня за локоть и поднял на ноги. Едва я успела открыть глаза и моргнуть, чтобы отогнать пелену сна, как несколько тёмных силуэтов нависли надо мной, точно коршуны, готовые сорвать с вожделенной добычи голову. В груди разверзлось ледяное пламя. Когда зрение вернулось ко мне, я едва сдержала испуганный крик — ржавые прутья прямо передо мной перекрывали обзор на стоящих напротив людей. Клетка… я отпрянула от неё, но тяжёлая мужская рука, просунутая через прутья, продолжала держать мой локоть. Холод разлился в животе, на лбу выступила испарина… этот запах, этот жуткий затхлый запах объял меня, мгновенно заставив вспомнить, где я нахожусь. Подвал водонапорной башни… но как?! Я не могла разомкнуть губ, чтобы закричать, воздуха стало не хватать, чужие пальцы ещё крепче сдавили мой локоть, а затем поднесли к губам влажную тряпку. Что за чёрт?! Где Реми? Почему я здесь?

— М-м-м! — я отчаянно пыталась закричать, но раз за разом из горла вырывалось лишь глухое мычание.

Люди, что стояли по ту сторону прутьев, были мне знакомы. Я интуитивно чувствовала, что знала их, но разглядеть лиц не могла — слишком темно, а лампа… куда они дели лампу? Почему они держат меня? Я дернулась, пытаясь вырваться из его рук, снова замычала, и тогда кто-то несколько раз встряхнул меня. Длинные мужские пальцы теперь сжимали мои плечи. Несколько нежнее, чем мгновением до этого. Я вдруг вспомнила о своей правой руке, свободной, и поднесла её к лицу, не понимая, почему я не воспользовалась ей, но в этот момент случайно ударила кого-то по лицу. Но как я могла? Есть же прутья…

— Черт! Эйла, да проснись ты уже, наконец! — зашипел кто-то у меня над ухом.