Марсельская сказка

Тогда сердце заколотилось быстрее, я почувствовала, будто падаю, проваливаюсь в другую реальность, и глаза вдруг распахнулись сами собой, а дыхание стало таким прерывистым, будто накануне мне довелось пробежать марафон. В нос ударил запах летней ночи. Где-то журчала вода. Я резко выпрямилась, моргнула и повернулась в сторону водительского сиденья. С губ слетел облегчённый вздох — подвал мне приснился. Но сердце, уловив подвох, тотчас пропустило удар. Если это был сон, то где Реми?!

— Эйла, — кто-то мягко коснулся моей руки.

Я вздрогнула и повернулась к источнику звука. Мои глаза расширились и, не ведая, что творю, я бросилась в объятия мужчины, что сидел на корточках перед открытой дверью машины. Он застыл, как каменный обелиск, а я только крепче к нему прижалась, надеясь прогнать остатки жуткого сна, окунуться в это ощущение безопасности, что окутывало меня весь наш с ним тернистый путь… Реми не возражал, но это бремя в виде меня наверняка было ему в тягость. Осознав это, я осторожно отстранилась от него и стыдливо отвела взгляд. Щёки мои залились румянцем, и я едва сдержала себя, чтобы не прикоснуться к ним. Да что со мной такое? Бросилась к нему, чтобы успокоиться, а по итогу разнервничалась ещё сильнее! Почувствовав на себе тяжёлый взгляд Реми, я поспешила нарушить тишину:

— Я… прости, я не знаю, что на меня нашло.

— Опять кошмар? — спросил он, и я осмелилась на него взглянуть. Получив мой кивок, Реми вздохнул. — Ладно. Хорошо, что ты поспала. Хорошо для тебя, потому что сон должен придать тебе сил, и для меня, потому что никто не возмущался и не психовал, пока я кружил по окрестностям, прислушиваясь к каждому звуку в попытках найти хотя бы ручей.

Окончательно придя в себя, я огляделась по сторонам. Тучи наверняка надолго покинули небосвод, ведь луна теперь светила ярче обычного, и даже несмотря на то, что фары были выключены, я могла видеть окружающую нас обстановку. Поле сменилось редколесьем, но дальше деревья переходили в лес. Где-то рядом точно была река или, может быть, обычный ручей, потому что я отчётливо слышала его шум, а воздух был холоднее и свежее, чем в поле. Где же мы? Я в растерянности уставилась на Реми.

— Как долго я спала?

Черты его лица смягчились, он убрал чёлку со лба и выпрямился, протягивая мне руку.

— Достаточно, чтобы я успел побродить вокруг и выяснить, что основная трасса находится рядом, но добраться до неё напрямик нельзя, тут кругом заросли, — Реми выжидающе посмотрел на меня. — Пойдём. Я нашёл ручей. Твоя рана может загноиться.

Я молча приняла его руку и встала, разминая затекшие мышцы.

— Твои тоже, — ответила я, подняв на него взгляд.

Он хмыкнул, но ничего не ответил. Чувство безопасности, окутавшее меня в тот миг, когда я обрушилась на Реми с объятиями, благополучно не отпускало меня — тревоги о бестирийцах обещали не посещать меня хотя бы до рассвета.

Мы отошли от крайслера всего на несколько ярдов. Я обернулась, заметив, что автомобиль стоит на дороге, петляющей через невысокие деревья и уходящей далеко в поля, если, конечно, видимые мне бесконечные пласты земли были полями. Впереди нас встречала небольшая роща, но стена деревьев за ней становилась всё гуще. Где-то в той стороне и журчал ручей. Луна ярко светила в небе, озаряя нам путь — тонкую тропинку сквозь дикие заросли и живую арку из деревьев, овитых плющом. Вдалеке кричала неизвестная птица, кузнечики пели свою ночную песнь. Я крепче сжала руку Реми, и когда мы, наконец, вышли к ручью, я не смогла сдержать восхищенного вздоха.

— Здесь очень красиво.

Мы точно попали в одну из тех сказок, что мне читал перед сном отец. Вот сейчас из-за густых деревьев выбегут семь братьев, чтобы набрать воды для крещения своей сестрицы, ещё не зная, что на что их собирается обречь родной отец. Вот где-то в дупле одного из деревьев спит принцесса, сбежавшая от своего обезумевшего короля-отца. А между корнями дерева, что стоит рядом, явно припрятался золотой гусь. Поистине сказочный пейзаж развернулся в этом месте, наверняка скрытом от чужих глаз: серебряная лента ручья рассекала землю, и он бежал, пенясь книзу из-за замшелых валунов, искрился и отдавал приятным холодом. Мурашки побежали по моей коже, когда мы подошли ближе. Ручей протекал меж молодых невысоких деревьев, крупные камни лежали на его берегах, и всё кругом переливалось этим мягким серебряным светом, всё мерцало и тут же терялось в синеве ночи. Остановившись, я отпустила руку Реми и на мгновение прикрыла глаза. Этот миг стоил того, чтобы запомнить его навсегда.

— Иди сюда, — Реми обернулся ко мне. — Я помогу тебе промыть рану.

Я молча повиновалась, но, подойдя ближе и вглядевшись в его лицо, нахмурилась. Переведя взгляд за его спину и заметив высокий валун позади, я снова посмотрела на Реми.

— Моя царапина ничто против твоих ран, — пробормотала я, чувствуя зарождающееся в душе волнение. — Надеюсь, ты не станешь упрямствовать.