Маршальский жезл

Самый короткий час в сутках - это час отдыха. Не успеешь закрыть глаза или вчитаться в книгу, летит команда: «Приготовиться к чистке оружия!» А там самоподготовка: полтора часа на уяснение пройденного за день и приготовление заданий на завтра.

Час личного времени. Ужин. И вот уже: «На вечернюю поверку становись!»

Первым старшина Май вызывает зачисленного навечно в списки нашей роты Героя Советского Союза:

– Денисов!

Помощник командира взвода, который стоит на правом фланге, громко и торжественно докладывает:

– Герой Советского Союза Денисов пал смертью храбрых в бою за независимость нашей Родины!

И каждый раз у меня в эту минуту мурашки пробегают по спине и охватывает какая-то внутренняя строгость; я невольно подтягиваюсь и стою затаив дыхание. Происходит такое со мной ежедневно, каждый раз будто впервой, привыкнуть к этому невозможно.

Затем в алфавитном порядке выкликает старшина всю роту. «Агеев!» - «Я», «Воробьев!» - «Я», «Кузнецов!» - «Я». Причем по этому «я», хотя и произносится оно коротко и почти одинаково, старшина Май узнает каждого. Мы удивляемся, как он помнит наши голоса. Однажды Вадим и я договорились: я откликнусь за него, а он за меня, - хотели проверить Мая. Агеев по алфавиту раньше Соболевского, поэтому Вадим крикнул «я» первым. Мне за него отзываться не пришлось, потому что старшина тут же спросил:

– А где Агеев?

– Здесь, - отозвался я.

Май все понял:

– Агееву и Соболевскому по одному наряду вне очереди.

И вечером, когда другие ребята смотрели кино, мы с Вадькой драили туалет.

После поверки старшина читает новые приказы, объявляет наряд на следующий день. Потом команда: «На прогулку шагом марш!», «Запевай!». Начинается соревнование, на которое никто никого не вызывал. Роты ходят и состязаются в пении. Одни пытаются заглушить соперников громкостью, другие берут мастерством. Наша рота поет средне.

После прогулки - вечерний туалет. И наконец дежурный по полку сигналом трубы разносит самый приятный приказ: «Отбой!»

Вот так будет 365 дней за год и 730 за два, с той лишь разницей, что изменятся темы занятий, иногда вклинятся учения или несение караульной службы.

Что же, отпечатать 730 дней под копирку, внести разные занятия, и будет моя книга готова? Вот тут-то и приходит мысль: кому нужна такая книга? И даже обида охватывает: неужели так однообразна и неинтересна солдатская жизнь, что о ней писать нечего!

Не может быть, просто я не разобрался еще как следует в армейской жизни! Чему нас учили в школе на уроках литературы, да и в критических статьях я не раз читал: главное, в художественном произведении должна быть какая-то проблема или конфликт.

Где они у нас, конфликты? Наверное, в сфере строго регламентированной военной службы их просто не должно быть? Но ведь есть начальники и подчиненные, так сказать, «они» и «мы», воспитатели и воспитуемые! У них есть тайны от нас, у нас - от них. Да и «мы» - тоже масса неоднородная. Вот наше отделение, например, - группа людей, связанных общим делом, единой задачей, одним словом - коллектив. Однако выполняет свои обязанности, служит каждый из нас по-своему. Потому что все мы разные. На нас форма одежды одинаковая, а под формой этой мы, как говорится, индивидуальности.

Может быть, в этом и есть конфликт: нас хотят сделать всех одинаковыми, а мы внутренне сопротивляемся! Вот хотя бы я - «не все заглатывай, с ходу», во мне, да и в других ребятах, постоянно топорщится какая-то настороженность.

Армия требует однообразия в форме одежды, в заправке постелей, в понимании уставов, тактических приемов. Значит, и мыслить мы должны одинаково?

Откровенно говорю, это мне не нравится. Поэтому, наверное, и поднимается внутреннее сопротивление, не хочется, чтобы тебя «приводили к общему знаменателю».

Однажды вечером, когда я думал об этих своих затруднениях, ко мне подошел замполит Шешеня и весело спросил:

– Как живем?

Не сдержался я, сказал:

– Не радостно.

– Почему?

– Не хочется штамповаться. Я себе нравлюсь таким, какой есть.

Замполит хорошо понял, что я имею в виду, стал разъяснять:

– Во-первых, вы не один живете на свете. Не обижайтесь на прямоту - вы как человек, как личность еще окончательно не сформировались. В вашем характере еще многое недостроено - кое-где прорехи, а кое-где выступают острые углы, а порой даже мусор обременяет. Вот и надо вам помочь подшлифоваться, пообчиститься. Армия не штампует, не подгоняет всех под один шаблон. Мы лишь добавляем вам новые хорошие качества, которых у вас нет. Главное, чего многим вам, молодым, не хватает, - это социального понимания окружающей жизни и своих поступков. Вот мы и учим вас правильному, марксистскому отношению к действительности и умению владеть современной военной техникой и тактикой. А что касается вашей индивидуальности, пожалуйста, сохраняйте ее на здоровье! Скажу больше: современное военное дело стало таким сложным и разносторонним, что любой человек за время службы в армии только обогатится и ни в коем случае не утратит своих хороших качеств. Вот так, товарищ Агеев.