Маршалы Наполеона

1789 г. — первый год революции — не внес существенных изменений в жизнь Даву. Это, разумеется, не означает, что все осталось у него по-прежнему. «Даву с энтузиазмом воспринял принципы революции…»^{237}, и потому нет ничего удивительного в том, что его душу наполнил восторг, когда в Аррас (где в это время находился его полк) пришло известие о взятии Бастилии[86]. Дослужившийся к тому времени до звания лейтенанта, Луи Николя предлагает отправить в Париж делегацию от полка с целью заявить Национальному собранию о поддержке происходящих в стране революционных перемен. В делегации, созданной по его инициативе, автору «патриотического действа» — лейтенанту Даву — отводится роль ее главы. Одним из тех, кто решил поддержать лейтенанта Даву и вместе с ним посетить столицу, был круглолицый, толстенький сержант по имени Клод Перрен[87], предпочитавший называть себя Виктором^{238}. Через год (в августе 1790 г.), сформированная в Эсдене, где вновь располагается полк Даву, национальная гвардия предлагает Королевскому Шампанскому вступить с ней в союз, образовав некую федерацию. Рядовые и младшие офицеры полка, в том числе Луи Николя, горячо поддержали это предложение. Командование полка, в свою очередь, было настроено решительно против любых объединений со штафирками, вырядившимися в военные мундиры. В итоге победа осталась за патриотами. Полковое начальство, однако, очень скоро отыскало повод для того, чтобы «разобраться» со смутьянами. После того, как во второй половине августа в Эсдене произошли беспорядки, к которым оказались причастны служившие в полку солдаты и офицеры, распоряжением военного министра все нарушители спокойствия были исключены из рядов Royal-Champagne. Возмущенный авторитарной мерой министра, Даву написал письмо, в котором, обращаясь к правительству, очень резко протестовал по этому поводу. В ответ по приказу военного министра Даву был посажен под арест в Аррасе. По требованию солдат Шампанского полка и национальных гвардейцев разобраться с фактом произвола в отношении Даву национальное собрание приняло 4 сентября 1790 г. решение направить в Эсден для выяснения истины двух специальных комиссаров. Разбирательство заняло два месяца и окончилось благоприятным для Даву образом. Он не только был освобожден из заключения в Арраской крепости, но и восстановлен на службе в своем прежнем звании. По-видимому, пережитые волнения сказались на физическом и моральном состоянии Луи Николя. Освободившись из-под ареста, он выхлопотал для себя увольнительную на несколько месяцев и без промедления уехал к матери в Равьер.

Очутившись в семейном кругу, Луи Николя, как и прежде, много читает, отдавая предпочтение книгам подревней и современной истории, политической философии. Прочитанное еще больше убеждает его в истинности революционных доктрин. Республиканские взгляды, свойственные Даву еще в 1789 г., к 1791 г. окончательно превращаются для него в своеобразный profession de foi[88].

В сентябре 1791 г., оставив службу в регулярной армии, Даву простым солдатом вступает в 3-й батальон волонтеров департамента Йонна. Принимая во внимание полученное Даву военное образование, волонтеры уже 23 сентября 1791 г. избрали его своим капитаном, а еще через три дня — подполковником.

Между тем перемены происходят не только в служебной карьере, но и в личной жизни Луи Николя. Месяцы, проведенные им в Равьере в 1790–1791 гг., были не только тем временем, когда он усердно занимался самообразованием, но и временем, когда он, как ему тогда казалось, нашел ту единственную, неповторимую… Ее звали Мари-Николь-Аделаида де Сегено. Луи Николя был страстно в нее влюблен. Девица Сегено, по-видимому, тоже. Они встречались все лето. 8 ноября 1791 г. состоялась свадьба. Ничто, кажется, не предвещало, что этот брак будет таким недолгим…