Маршалы Наполеона

Ближе к концу 1801 г. Ней-младший узнает о том, что правительство снаряжает экспедицию на остров Сан-Доминго. Экспедиционным корпусом, по слухам, назначен командовать зять первого консула — генерал Леклерк. Шарль Виктор Эмманюэль Леклерк, как и Ней, дивизионный генерал, был с ним знаком по Гогенлинденской кампании 1800 г. Быть может, это обстоятельство побудило Мишеля в начале декабря 1801 г. отправиться в Париж с намерением попасть в состав готовящейся экспедиции. 4 декабря он обратился к Бертье с просьбой разрешить ему принять в ней участие в качестве начальника кавалерии экспедиционного корпуса. Бертье дал согласие на просьбу Нея, о чем даже было опубликовано соответствующее сообщение в газетах. Но уже буквально на следующий день Ней написал Бертье записку, в которой извещал последнего о том, что он отказывается от своей просьбы, так как некие «семейные дела» настоятельно требуют его присутствия во Франции. 1 января 1802 г. Ней вновь выступает в роли просителя. На сей раз он хочет получить все у того же Бертье согласие предоставить ему пост инспектора кавалерии. Военный министр, не выказав никакого неудовольствия, соглашается дать Нею этот пост.

«Секрет» неизменного успеха Нея — в матримониальных планах жены первого консула — Жозефины; дело в том, что супруга Бонапарта имеет свои виды на статного 33-летнего генерала, ибо она задумала женить его на близкой подруге своей дочери Гортензии Аглае Огье. Чтобы не упустить завидного жениха, Жозефина стала оказывать Нею «высочайшее покровительство», настояв перед Бертье на удовлетворении всех пожеланий упрямого лотарингца.

Судьба двадцатилетней Аглаи Огье, племянницы камеристки королевы Марии Антуанетты — госпожи Кампан, была по-своему трагичной. Ее мать — ревностная монархистка — покончила с собой, выбросившись из окна в день казни королевы. Отец Аглаи, занимавший ответственный пост в финансовом департаменте, попал за решетку при якобинцах, и лишь низвержение Робеспьера вернуло ему свободу. Воспитание девицы Огье взяла на себя ее тетя, г-жа Кампан, организовавшая специальный пансион, в котором было около ста воспитанниц, получавших совсем неплохое для того времени образование и навыки поведения в светском обществе. О престижности пансиона г-жи Кампан красноречиво свидетельствовал тот факт, что в нем обучались падчерица и даже родные сестры первого консула. «Если мне когда-либо доведется создавать женскую республику, — говорил Наполеон, отмечая заслуги г-жи Кампан, — я поручу вам в ней пост первого консула»^{441}

.

Высокая, стройная брюнетка, черные глаза которой на удлиненном лице, по словам современницы, «напоминали прекрасных дев Востока»^{442}, Аглая не была склонна к меланхолии, но, напротив, обладала жизнерадостным и веселым характером

[161]. За годы обучения в пансионе тетушки она отнюдь не стала «синим чулком» или салонной жеманницей, успешно проскользнув между Сциллой и Харибдой светского образования. Совсем не красавица, Аглая в то же время не была дурнушкой, умея располагать к себе собеседника и как-то незаметно, исподволь внушить доверие и желание излить душу.

Занявшаяся устройством судьбы Аглаи Жозефина организовала ее встречу с будущим супругом, пригласив для этого Нея в замок Гриньон, близ Версаля, где проживало семейство Огье. Первое свидание закончилось полнейшим фиаско: жених был робок и неловок, невеста — холодна и неискренна. Причиной столь досадного для Жозефины провала, как она вскоре выяснила, был нелепый костюм и смешная прическа явившегося в Гриньон Нея, сразу же замеченные и «оцененные» Аглаей. С другой стороны, Мишель, «опыт» общения которого с благородными девицами равнялся нулю, тоже испытал разочарование: эта воспитанная барышня «с манерами» — совсем не то, что ему нужно.

Жозефина, однако, не отказалась от задуманного. Аглаю она принялась убеждать в том, что Ней — герой, а потому достоин быть ее избранником; Мишелю она с не меньшим жаром внушала мысль о том, что мадемуазель Огье обладает всеми качествами, могущими составить счастье ее будущего супруга. Попутно искушенная в модах и искусстве куаферов жена первого консула взялась за внешность «героя», заставив его приодеться и сменить прическу.

Проведя эту «артподготовку», Жозефина посоветовала Нею подарить невесте какие-нибудь украшения, что тот вскоре и сделал, сопроводив подарок любопытной записочкой. В ней он писал о том, что просит Аглаю извинить его за скромность подарка; он не может предложить ей ни жемчугов, ни бриллиантов, ибо, по его глубокому убеждению, при помощи меча можно обрести лишь славу, но никак не богатство^{443}.