Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

Хайнлайн отчаянно спорил, пытаясь доказать свою точку зрения, – в конце концов, он выводил такой милой девочку Подди именно для того, чтобы ее убить и заставить читателей сожалеть о ее смерти.

10 марта 1962 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

Лертон, вот уже несколько лет я просто пишу истории, без оглядки на рынок, пишу, не следуя никаким критериям, храня непоколебимое убеждение, что история, которая мне интересна, и ее развязка, которая меня удовлетворяет, будут интересны и удовлетворят достаточный процент читателей, чтобы сделать эту историю коммерчески годной к употреблению. Возможно, в этом я не прав, возможно, я должен изучать рынок и изо всех сил пытаться скроить что-то, что соответствует текущей моде. Но мне кажется, что, если я должен выпускать продукт (действительно) непреходящей ценности, мой собственный вкус (проверенный Вашим и Джинни) – это все, чему я должен следовать. Конечно, это может привести меня к полной потере рынка, но я надеюсь, что это приведет к лучшим результатам, чем если бы я пытался «повторять проверенные рецепты».

Я знаю, что смерть Подди шокирует. Однако эта смерть, как мне кажется, именно то, что мне нужно. Сюжет следует определенной последовательности: вначале беззаботный ребенок-девочка с нелепыми амбициями… затем, шаг за шагом, она растет и открывает, что реальный мир более сложен и не столь сладок, как она себе представляла… и что забота о детях всего лишь основная норма для взрослых.

О, я могу за пару часов приделать к последней главе «счастливую» концовку – Подди останется в живых, раненая, но с обещанием полного выздоровления, и подразумевая, что в конце концов она выйдет замуж за богатого и красивого парня, который возьмет ее с собой к звездам… ну и попутно задать ее дурно воспитанному младшему братцу хорошую взбучку (и это вполне возможно, – по крайней мере, я имею в виду это сделать, если ни один редактор не рискнет издать роман в том виде, в каком он есть). Но я не хочу этого делать. Я думаю, что это разрушило бы историю, – это будет все равно как переделать «Ромео и Джульетту», чтобы юные влюбленные «жили долго и счастливо».