Марсианские хроники. Полное издание

Так безмозглое чудовище —
Скопленье гласных и согласных —
Творит мистерию дурных советов,
Пропуская сквозь себя шепот и сердца стук
По одной невнятице зараз.
И однажды ночью раздается резкий звонок,
Кто-то садится, поднимает трубку
И слышит Голос Святого Духа,
Канувшего в беспредельность туманностей.
Это чудовище на проводе
С наслаждением хрипит,
Погружаясь в безумную бескрайность времени,
Спрашивает: «Чего?» или «Черт-те чего?».

Он вздохнул и закончил:

Какой ответ найдешь ты
Тупой жестокой твари,
Заблудшей Электрической скотине?

Он сидел молча.

Восьмидесятилетний старик. Сидел в пустой комнате в пустом доме на пустой улице в пустом городе на пустой планете Марс.

Сидел, как сидел уже пятьдесят лет в ожидании.

На столе перед ним стоял телефон, который не звонил уже очень, очень долго.

А сейчас его трясло от каких-то тайных предчувствий. Возможно, этот трепет и вызвал в памяти стихи.

Его ноздри раздулись. Глаза широко раскрылись. Телефон чуть слышно брякнул. Он подался вперед, не сводя глаз с аппарата. Телефон… зазвонил.

Он вскочил так резко, что кресло опрокинулось. Он выкрикнул:

– Нет!

Телефон снова зазвонил.

– Нет!

Он захотел протянуть руку, он протянул руку и сшиб трубку с телефона. Она упала из гнезда одновременно с началом третьего звонка.

– Нет… о нет, нет, – чуть слышно проговорил он, прижав ладони к груди, покачивая головой; трубка валялась у него под ногами. – Это невозможно… невозможно…

В конце концов, он ведь был один в пустой комнате в пустом доме в пустом городе на планете Марс, где не было ни одной живой души, кроме него самого, короля без подданных…

И все же…

– …Бартон…

Кто-то назвал его имя.

Нет. Просто что-то жужжало и свиристело, как сверчки и цикады в далекой пустыне.

«Бартон? – подумал он. – Но… но это же я!»

Он так давно не слышал, чтобы кто-то произносил его имя, что напрочь забыл его звучание. Он был не из любителей обращаться по имени к самому себе. Он никогда…

– Бартон, – произнес телефон. – Бартон, Бартон, Бартон.

– Заткнись! – выкрикнул он.

Пнув трубку, он, тяжело дыша и обливаясь потом, нагнулся, поднял ее и положил на рычаг.

Не успел он выпрямиться, как проклятая штуковина зазвонила снова.

На этот раз он обхватил трубку ладонью, стиснул так, будто хотел заглушить звук, но, увидев, что костяшки пальцев побелели от напряжения, заставил себя ослабить хватку и поднес трубку к уху.

– Бартон, – произнес голос из-за миллиарда миль.

Он выждал три удара сердца и ответил:

– Бартон слушает.

– Ну-ну, – сказал голос, до которого теперь оставалось не больше миллиона миль. – Знаешь, кто это говорит?

– Христос! – воскликнул старик. – Первый телефонный звонок ко мне за полжизни, а мы тут в игрушки играем.

– Извини. Очень глупо с моей стороны. Конечно, ты не мог распознать свой собственный голос по телефону. Никто не узнаёт. Мы все привыкли слышать свой голос искаженным при прохождении через кости головы. Бартон, это говорит Бартон.

– Что?

– А кто, по-твоему, это может быть? – осведомился голос. – Капитан ракеты? Неужели ты надеешься, что кто-нибудь явится сюда, чтобы спасти тебя?

– Нет.

– Какой сегодня день и год?

– 20 июля 2097 года.

– Помилуй Господи. Пятьдесят лет! И ты так и сидишь здесь все это время и ждешь прибытия ракеты с Земли?

Старик кивнул.

– Ну, старина, теперь ты узнаешь меня?

– Да. – Он содрогнулся всем телом. – Я вспомнил. Мы одно и то же. Я Эмиль Бартон, и ты Эмиль Бартон.

– С одним отличием. Тебе восемьдесят, а мне всего двадцать. Еще вся жизнь впереди!

Старик засмеялся было, но тут же расплакался. Он сидел, держа телефон пальцами, как заблудившийся мальчишка-дурачок. Не следовало продолжать этот немыслимый разговор, и все же он не прерывал его. Совладав с собой, он поднес трубку поближе ко рту и сказал:

– Эй, послушай! Боже, если бы я только мог предупредить тебя! Но разве это возможно? Ты ведь всего-навсего голос. Если бы в моих силах было показать тебе, насколько одиноки все эти годы. Решись, покончи с собой! Не затягивай! Если бы ты только знал, каково превратиться из того, кто ты есть, в то, что я представляю собой сегодня, здесь, сейчас, на этом конце…

– Это невозможно! – Где-то вдали голос юного Бартона раскатился смехом. – Я не в состоянии даже сказать, ответил ты на этот звонок или нет. Все сплошная механика. Ты разговариваешь с записью. Сейчас 2037 год. Шестьдесят лет в глубь твоего прошлого. Сегодня на Земле началась атомная война. Все колонисты улетели с Марса на ракетах. Меня забыли!

– Я помню, – прошептал старик.