Марта из Идар-Оберштайна

– До конца урока оставалось пять минут, и я попросила прочитать рассказ «Косточка» самостоятельно и про себя. Ребята послушно углубились в чтение, и только Егор раздувал щеки и бубнил себе под нос. Я еще раз напомнила: читать не вслух, а про себя. Ничего не изменилось, ребенок продолжал бормотать, напрягаться, ерзать пальцем по строкам. Подошла поближе и прислушалась. Мальчик читал с выражением, вот только, когда доходил до имени героя Вани, подставлял свое имя, восприняв фразу «про себя» буквально.

Учительница старалась не обойти вниманием ни одного родителя и ученика. Вспоминала, как на днях дети гуляли на продленке, а физкультурник бодрым шагом двигался домой. Неожиданно кто-то из любопытных поинтересовался:

– Сан Саныч, а вы куда?

Физрук от неожиданности споткнулся, выровнялся и отрапортовал:

– Домой на обед.

Первоклассник почесал за ухом и растерянно уточнил:

– А вы разве не в спортзале живете?

В этот момент снова встрял толстяк с несвоевременным:

– А наш физрук время от времени предлагал на выбор пятикилометровый кросс или футбол. Естественно, мы хотели погонять мяч. Тогда Штанга ставил условие: играем до первого мата. Как только услышит матерное слово, сразу все на высокий старт. Короче говоря, мы даже мяч не успевали развести…

Ближе к Новому году между родителями начался привычный ажиотаж. Они с большими потугами сбрасывались по пятерке на покупку учительнице электрочайника и осуждали Мистера Твистера, критикующего их мужицкий вкус. В результате Захар решил не принимать участия в общих сборах и купил свой собственный подарок в виде шелкового платка и браслета, разрисованного волнистыми домами австрийского гения и чудака Хундертвассера. Передал подарок через водителя, но Анна, прикинув, что это пять ее зарплат, вернула презент обратно.

Начиная с третьей четверти Захар стал забирать ребенка после уроков сам. До этого приходила нянечка, добродушная тетушка, чем-то напоминающая мисс Марпл – старую деву из детективов Агаты Кристи. Она вечно расхаживала с большой продуктовой сумкой, из которой торчали спицы и коврик для йоги, и задавала не связанные между собой вопросы. Жила за городом, добиралась на работу на электричке и разговаривала суржиком. Семенила за мальчиком и переспрашивала: «Где твой мняч?» или «Ты опять испачкал жинцы?» То ли любительница «жинц» заболела, то ли ее уволили, но с окончанием зимних каникул ровно в час дня под школой парковался джип, и уважаемый всеми Мистер Твистер резво выпрыгивал из машины. Взбегал на школьное крыльцо с прытью десятиклассника, пытающегося произвести впечатление на новую Клаву Климкову[46] и размахивая французским портфелем, сшитым из кожи теленка с ручной выделкой. Всякий раз дожидался, чтобы класс опустел, спрашивал о домашних заданиях, уточнял, когда нужно сдавать деньги на ремонт или нести макулатуру. Великодушно предлагал подвезти.

В конце зимы Анна придумала эстафету «Здоровый февраль» и в семь утра собирала ребят на стадионе. Ученики дружно трусили по кругу, делали наклоны «Маятник», марш зверей и возвращались домой, чтобы принять душ и позавтракать. Из родителей начинание поддержал только Захар. Сперва сопровождал сына и следил, чтобы тот правильно переходил дорогу, не шибко раздевался и не дышал ртом. Смешил анекдотом о четырехлетнем пацане, вернувшемся из детского сада и рассказавшем о визите врача.

– «И что он проверял?» – «Проверял, дышим мы или нет». Так и я. Бегу рядом и слежу, чтобы все дышали.

Анна Ивановна хохотала, пересчитывала бегунов и стеснялась неудачного спортивного костюма, подчеркивающего фигуру-грушу. Того, что топает, как бегемот, и не может ни разу отжаться. Не качает пресс, не крутит велосипед, не стоит в планке. На днях задала своим ученикам домашнее задание: написать короткий рассказ о том, что можно сделать за одну минуту. Ответы оказались разными. Кто-то рассказывал о блинчике, поджаренном за шестьдесят секунд, о выпитом стакане воды, проветривании комнаты и других домашних делах. Его сын Егор похвастался папой, стоящим по утрам в планке, хотя, если честно, он это делает четыре минуты, мама за это время успевает со всеми поругаться, а старший брат – позвонить своей девушке по прозвищу Смурфик и пригласить ее в кино.

Учительница зачем-то вырвала страницу из тетради Егора, смяла ее в снежок и отправила в корзину. Опомнилась и ужаснулась содеянному. Зашла в почту и обнаружила от Константина три письма, а от Алекса – два десятка. Заштриховала их мышью и тоже отправила в мусорный бак не открывая. Кивнула погасшему экрану и скорчила себе рожицу. Отметила, что думает о Захаре чаще, чем положено думать об отце своего ученика. Тот возглавил родительский комитет, сопровождал детей на все экскурсии и положил начало родительским субботам, охотно объясняя, что это не поминальные дни, а возможность для родителей поглубже вникнуть в учебный процесс.