Марта из Идар-Оберштайна

Учительница, словно ожидающая подобного сигнала, резко побежала в раздевалку, преодолела утепленный коридор и оказалась на улице среди утомленных авто и бодрствующих фонарей. Город спал стоя по примеру ездовой лошади. Во дворах клубилось войлочное затишье. По дорогам чинно передвигались редкие такси с абсолютно красными зрачками. Некоторые окна отсвечивали синим, видимо, в них стояли рефлекторы Минина, незаменимые при радикулитах и ушибах. За занавесками прослеживались все фазы сна.

Анна медленно брела в сторону центра и волновалась из-за своего откровенного наряда. Понимала, если встретится с полицией, окажется в участке. В кошельке позвякивали два евро, в крохотной сумочке – почти разряженный телефон. Ощущала на шее чье-то дыхание и едва слышимый шепот на греческом и латыни. Обрывки легенды о двух братьях и принцип строительства фахверковых домов. Глубоко вдыхала несвойственный ночной улице запах солодки вперемешку с венским кофе.

Неожиданно перед глазами возник маленький сквер с подсвечивающимися скамейками и табличкой Wi-Fi. Анна присела, достала телефон, дрожащими пальцами нащупала FB и зашла в профиль Константина. Коротко изложила проблему и попросила о помощи. Разряженная батарея окрасилась в предупреждающий красный. Время неумолимо приближало ведьмин час, и почему-то вспомнилась бабушка, стращающая визитерами с того света и предупреждающая не мыться в это время суток, рискуя смыть с себя судьбу.

Ответ пришел через минуту. Константин появился в Сети, попросил указать город и улицу.

Анна покрутила головой, нашла на одном из домов табличку и сфотографировала. Парень прислал короткое:

– «Никуда не уходи. Я от тебя в трех часах езды».

– «Мне некуда идти».

– «Главное, ничего не бойся. Я уже в машине».

Девушка отправила смайл в виде молитвенно сложенных рук.

Константин приехал через два часа и сорок пять минут с двумя чашками дымящегося кофе и еще теплыми круассанами. Молча сел рядом, чудом не зацепив даму в слегка испачканном землей платье с опущенной линией плеча. Она тут же поднялась, поцеловала молодого человека в висок и направилась в ближайшую церковь. Подергала навесной замок, сделала книксен и просочилась внутрь.

Константин протянул бумажный стаканчик, и Анна отметила тремор его рук. Одернула свой стыдной топ, подскакивающий на груди, и покраснела. Константин снял с себя реглан, заботливо протянул и, чтобы разрядить обстановку, вспомнил детский сад. Они с мальчишками бегали за абсолютно плоскими девочками и обещали, что у них вырастут «во-о-от такие сиськи». Для убедительности рисовали в воздухе вкуснейшие узбекские дыни сорта не то «торпеда», не то «колхозница».

Анна грустно улыбнулась, обняла напиток двумя руками и посмотрела в сторону выползающего солнца. По щекам скатились две беспомощные слезы и нырнули под мужской свитер.

Молодой человек еще больше расстроился и без особых вступлений стал рассказывать о своей первой учительнице:

– Короче говоря, идет торжественная линейка и ведущая срывающимся от волнения голосом объявляет: «На школьный праздник приглашается 1 «А» класс и их учительница, отличник народного образования Козлова Мария Степановна». Тут же из дверей школы выходит габаритная тетечка, украшенная, невзирая на тридцатиградусную жару, шалью с бахромой, а за ней стайка испуганных детей с георгинами. Далее ведущая делает модуляцию и не менее пафосно объявляет учительницу 1 «Б». Умницу из умниц, награжденную медалью Макаренко и грамотами районного масштаба. Наконец, дело дошло до 1 «В», ведущая набирает побольше воздуха и характеризует вчерашнюю выпускницу пединститута, еще не получившую никаких званий, как неугомонную волшебницу. Выходит молодая деваха под два метра ростом в сногсшибательном платье, которое на ярком солнце становится абсолютно прозрачным. А теперь представь картину: на глазах у тысячи человек дефилирует голая баба в трусах и лифчике и ведет за собой два десятка желторотых птенцов. В этот момент мой отец многозначительно присвистывает и выдает басом: «А ведь и правда, неугомонная волшебница! Ни дать ни взять».

Анна наконец расслабилась и расхохоталась. Константин выслушал ее смех до конца и спросил одними губами:

– Как ты здесь оказалась?

– Не спрашивай.

– Что я могу для тебя сделать?

– Помоги вернуться домой.

Синхронно сделали по глотку. В озере, напоминающем перевернутое блюдце, хрипло крякнула утка, полощущая воспаленное горло. Где-то проехал грузовик.

– Ты хочешь улететь сегодня?

– Да. Деньги тебе вышлю.

Он помотал головой:

– Не вздумай.

Анна вздохнула и вдруг рассмеялась, став похожей на ту девушку, которую он знал.

– А я ведь представляла эту встречу, наверное, раз двести. Думала, буду сидеть в песочном костюме, превращающем меня в худышку, и качать коляску с первенцем. Греметь погремушкой и звонко напевать: «Тень, тень, потетень, выше города плетень». А ты будешь стоять чуть в стороне и кусать локти. Но вышло иначе. Я полуголая, в дурацком топе и юбке, только подчеркивающей мой целлюлит.

Константин поморщился, как от горькой таблетки, и резко сменил тему:

– Где твои вещи?

– В Пассау.