Мартин Скорсезе. Ретроспектива

Если вы посмотрите фильм «Уроки жизни», наблюдая за работой оператора так же внимательно, как и за сюжетом, вы обнаружите в визуальных образах Скорсезе ту же страсть, которую он нашел в живописной манере героя. Камера Нестора Альмендроса на протяжении всего фильма редко останавливается. Альмендрос и Скорсезе отслеживают движения беспокойно, но с плавной точностью, радость художника воплощается твердой рукой ремесленника. В одной из сцен ссоры на открытии выставки Доби захлопывает дверь, чтобы запереть Полетт в туалете. Несколько потенциальных покровителей приходят поговорить с ним, и камера начинает следующий кадр близко к двери, когда Полетт вырывается из нее, затем отъезжает назад, чтобы захватить Доби, затем панорамирует влево и еще раз отъезжает, чтобы собрать всю сцену вместе, перейдя к полной картине таким образом, чтобы рассказать маленькую историю: ее гнев, его смущение, их понимание.

«Мне всегда интересно двигать камеру как мне нравится, – говорит Скорсезе. – В этой картине я часто использую каше (старомодный оптический эффект, любимый Д. У. Гриффитом, когда сцена начинается или заканчивается маленьким кругом на экране вокруг важной детали – Р. Э.). Это не невидимая режиссура. Вы видите руку режиссера. Один из самых смешных моментов, на мой взгляд, это когда он в спальне девушки, одержим ею, но мы выделяем только ее ногу. Он влюблен в каждую часть ее тела. И она говорит: “Ты спятил!” И отдергивает ногу, тем временем мы увеличиваем масштаб и убираем каше, показывая ее реакцию: она словно почувствовала, что фильм выделил ее ногу».

Скорсезе рассмеялся. Зои, его пудель, встревожилась, спрыгнула с его колен и начала бегать кругами, лая. Затем она снова запрыгнула к нему на колени и успокоилась.

«Это сводит ее с ума – жить на 75-м этаже, – сказал он. – Она лает на улицу, и это абсолютно не имеет никакого эффекта».

Комната обставлена большим секционным диваном, 16-миллиметровым кинопроектором, проекционным телевизором с видеомагнитофоном и дисковым плеером LaserVision, а также большим выдвижным экраном на стене. Это человек, который создал один из боксерских поединков в фильме «Бешеный бык», разобрав сцену в душе в «Психо» Хичкока кадр за кадром, а затем восстановив ее на боксерском ринге.

«Я всегда ищу что-то новое, я всегда удивляюсь, – продолжает он. – Может быть, если вы проживете достаточно долго и увидите эти фильмы много лет спустя, такое движение камеры покажется вам неестественным. Но это весело и придает изюминку картине. Когда он смотрит на комнату, а камера опускается ниже, и мы видим его лицо, он смотрит вверх, а потом поднимается в комнату, мне это кажется интересным. Это придает остроту, присущую любым отношениям. Особенно когда двое находятся в одной комнате».

«Ты продумываешь каждый кадр в фильме до начала съемок?»

«О да. Я рисую кадры. Каждый кадр. На первой версии “Последнего искушения Христа”, которой мы занимались с Paramount в 1983 году, я зарисовал две трети сценария, и картину отменили. Так что несколько лет я хранил рисунки в ящике, а когда картину снова пустили в производство, я закончил последнюю треть и переделал первую. На съемках такой малобюджетной картины, как эта, рисунки помогают мне понять, что есть по крайней мере три ракурса, которые я должен отснять, чтобы сцена получилась, и если при наличии времени удастся снять еще четыре, это будет большой удачей. Мне нужно было туже затянуть пояс. Особенно в сцене распятия. Нам нужно было отснять семьдесят разных планов за три дня. И мы решили: “Так, солнце встает в семь утра, мы можем начать снимать в десять минут восьмого; солнце садится в полпятого вечера, мы можем снимать до пяти, если будет достаточно искусственного света для крупных планов”».

Коллеги Скорсезе восхищены его работой над «Последним искушением…» настолько, что выдвинули его на номинацию «Лучший режиссер» премии «Оскар» в этом году, но когда я упомянул об этом, он сказал, что номинация должна была достаться художественной группе и декораторам за то, что они воссоздали библейский мир менее чем за семь недель.

«Мне кажется, что получил номинацию потому, что многие люди подумали: “А что, если мне придется снимать картину, за которую меня будут ругать…”»

Скорсезе уже пережил летний шквал критики по поводу «Последнего искушения…», теперь цензоры целиком переключились на «Сатанинские стихи» Салмана Рушди. В начале апреля Скорсезе приступает к съемкам следующего фильма «Славные парни» по книге Николаса Пиледжи, – взгляд изнутри на то, что он называет «трагедией мафии».