Мартон и его друзья

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — хохотал он, все более часто и дробно, пока это «ха-ха-ха» вовсе не слилось в единое «хахахахаха».

— «Не отчаивайтесь, Имре!» — сказала девчонка.

— Вы с ума сошли! Какой Имре? — воскликнул Селеши.

Вайда остановился и, словно представляясь, поклонился Селеши.

— Имре Каполнаи… Уж не воображаете ли вы, что я назвал свое настоящее имя?

— Ох, и жулик! Вот чудеса-то! Ха-ха-ха! Хахахаха!

— «Когда же мы встретимся снова?» — спросил я девчонку. «Завтра нельзя, — она тяжко вздохнула, — завтра сверхурочная работа на фабрике. Послезавтра в восемь под часами Восточного вокзала, на лестнице». И представьте себе, попросила меня отойти от дверей. Не хочет, мол, чтобы дворник, отпирая парадное, увидел, как она с мужчиной стоит. «Ладно, — подумал я, — ври дальше!»

— А может, и правда? — воскликнул Селеши.

Вайда, наслаждаясь произведенным эффектом, все больше входил в раж.

— На улице было темно и безлюдно. Уходя, я шепнул ей: «Ангел!»

Вайда закурил. Глубоко затянулся и уставился в одну точку. Его глаза с поволокой походили на большие расплывшиеся капли нефти. Внезапно маклер заговорил о другом.

— Знаете, я как-то целый месяц не отставал от одного лавочника, хотя сама сделка была пустяковая… А отстать не мог. Вот так и с девчонкой… не больно-то она мне нравилась… И все же я пришел на свидание. Мы пошли на площадь Алмаши. Сели на скамейку. На цыпленке были новые чулки, шелковые. Купила? Одолжила? Черт ее знает! Костюмчик надела и еще моложе в нем казалась, чем в прошлый раз. Костюмчик блестит, лоснится. Бедняжка, верно, утюжила его часа два. Верите ли, мне даже жалко стало ее. Я подумал: «Брошу к черту всю эту музыку!»

— Вот видите!

— Чего «видите»? Ну, скажем, отпущу я девчонку. Что из этого? Все равно рано или поздно кто-то прижмет ее где-нибудь в уголке. Это лучше, что ли? Женится на ней, говорите? А что толку? Народит кучу детей и будет с ними маяться. А тому пекарю-токарю, жениху ее, разве не все равно? На вторую ночь девица уже не девица. А может, по вашим профсоюзным правилам положено жениться обязательно на невинных девочках? Ну, чего уставились на меня, как баран на новые ворота? Первый раз, что ли, видите?

Вайду больше всего злило, что Селеши не протестовал ни против пекаря-токаря, ни против профсоюзных правил, а только головой качал.

Вошла секретарша с бумагами и письмом на подпись. Пока Селеши возился с бумагами, она оглядела Вайду с ног до головы, отвернулась, затем, взяв пачку бумаг, направилась к выходу. Как видно, обрывки разговора долетали и в приемную.

— Форинт цена в базарный день, — заметил Вайда, когда закрылась дверь за секретаршей.

— Вы бы и двух не пожалели, — обиженно протянул Селеши.

— Ну ладно, — Вайда рассмеялся. — Слушайте дальше. Так вот как-то вечером цыпленок говорит мне: «Имре, я долго думала… Я вовсе не требую, чтобы вы официально женились на мне. В нашем доме живет одна пара, тоже невенчанные… Очень хорошо живут». — «Ангел!» — воскликнул я. А сам подумал: «Дело на мази!» Но перед тем как приступить к нему, мне, черт его знает почему, приспичило вдруг узнать, путалась она с кем или нет. И я кинул на нее такой взгляд, как Отелло, когда он ревнует Марию Стюарт или как ее там зовут, эту шлюху?

— Ха-ха-ха!

— «Я никому не принадлежала, — ответила девчонка. — Любила одного мальчика два года назад… но он даже не знал об этом…»

— А у вас нет ее карточки? — перебил Селеши.

— Нет. Я такие штуки не коллекционирую. Так вот, говорю: «Пойдем, Этелька (так зовут девчонку), пойдем к сапожнику, я закажу тебе туфли». — «Не надо». — «Почему?» — «Потому что тогда выйдет так, будто…» И ни за какие коврижки не хочет идти. Я ей и то и се, уговорил наконец. «Через две недели будут готовы», — сказал сапожник. «Сделайте две пары, — говорю ему. — А теперь к дамскому портному!» Девчонка совсем одурела. «У вас нет шелка подороже?» — спрашиваю у портного. «Имре, — шепчет мне Этелька, — это очень хороший шелк». — «Сшейте осеннее пальто, и зимнее с меховым воротником, и еще два костюма». — «Господи!» — прошептала она и побледнела. Я уплатил за все. «Через две недели примерка!» — предупредил портной. Ну и… словом, на другой вечер в меблированной комнате я убедился, что девчонка не врала.

— Стало быть, девушкой оказалась? — Селеши даже рот раскрыл от возбуждения.

— Угу! — Вайда выпустил дым.

Наступила тишина.

Рот у Селеши так и не закрылся, словно у него язык вдруг распух.

— Вы и теперь встречаетесь? — спросил Селеши так невнятно, что должен был повторить снова: — Вы и теперь встречаетесь?

— Нет.

— Почему?

— Потому что цыпленок мне и так больше ста двадцати крон обошелся.

— Вы шутите, — Селеши совсем опешил. — Башмаки, платья, пальто — да это не меньше семисот стоит!

— С портным и сапожником у меня договор: снимут мерку, и дело с концом. А на другой день вычтут десять крон за услуги и возвратят все деньги.

И Вайда победно посмотрел на Селеши, ожидая, что тот от хохота свалится со стула. Но Селеши только и спросил:

— Это правда? А что же они скажут девушке?