Мартовские дни 1917 года

Спасать положение и выправлять линию взялся сам Церетели, выступавший, однако, в середине прений и после выявления позиции «крайне левых», т.е. фракции большевиков. Официальным представителем последних был Каменев, выражавший центральную, до некоторой степени компромиссную позицию в своей партии. Тактически она не совпадала с «апрельскими тезисами» вскоре прибывшего в «запломбированном вагоне» Ленина510. «Никакой поддержки Временному правительству», – открыто провозгласил Ленин. Прямолинейность вождя у Каменева была завуалирована. «Мы не хотим сейчас свержения этого Временного правительства» – заявлял Каменев, но, «если не берем инициативы какой-либо революционной борьбы», то «есть другой фактор, который определяет положение». «Мы дышим атмосферой контрреволюции», организуемой «за спиной» правительства и начавшей свои атаки против демократии (правительство попустительствует этим контрреволюционным попыткам). Совет является «зачатком революционной власти самого народа», и резолюция Совещания должна говорить не о поддержке Временного правительства, а в предвидении неизбежных столкновений призывать представителей всей демократии сплотиться вокруг организующегося центра революции, которому неизбежно выпадет на долю взять на себя отражение царизма и «буржуазной контрреволюции».

«Истерическая» (по характеристике одного из ораторов) в политическом отношении резолюция большевиков вызвала в собрании недоумение: чего хочет течение, представленное в Совещании Каменевым и подменившее вопрос об отношении к Временному правительству вопросом об отношении к Совету? «Не поддерживать – значит свалить, а этого Каменев не хочет». (Провинциальный большевик из Екатеринбурга Сосновский выразился еще определеннее: «Может ли сейчас идти вопрос о том, чтобы свергнуть настоящее правительство? Я полагаю, двух мнений здесь нет и не было – об этом никто не поднимает речи и не поднимет».) Если бы резолюция, предложенная Каменевым, голосовалась, очевидно, она собрала бы еще меньше голосов, нежели баллотировавшаяся перед тем резолюция о войне: за резолюцию большевиков высказалось тогда 57 членов собрания, против 325 за резолюцию Исполнительного Комитета при 20 воздержавшихся (с.-д. интернационалистов). Вместе с большевиками голосовали и будущие «левые соц.-революционеры», которых Шляпников исчисляет цифрой 20511.

Развернувшиеся прения дали широкий спектр разногласий. На них имеет смысл остановиться, так как из стенографического отчета выносишь несколько иное впечатление, чем то, которое получаешь при ознакомлении с картиной, набросанной мемуаристами. Всероссийское Совещание – это «финал демократического фронта», по мнению Суханова; в действительности же значительная часть представителей провинциальных советов и армейских частей горячо отстаивала «демократический фронт». Во имя единства была выдвинута идея коалиционной власти. В центре ее отстаивал один только представитель «трудовой группы» Брамсон. Отмечая значение «организующих центров в лице Советов» (без них «Бог весть, в какой, может быть, анархии была бы наша страна»), Брамсон призывал «главных деятелей социалистических партий» сойти с «пути критики» и найти «достаточно мужества» принять и на себя «ответственность» в переходное время в управлении страной, «не затуманивать» создавшегося положения страхом перед мнимыми «мрачными тенями контрреволюции», а предложить «реальный план активных определенных действий…» для того, чтобы вывести страну на «новый путь радостного, светлого и спокойного существования».

«Зоркий, бдительный страж народной революционной воли» в среде «противодействующих сил» будет лучшим средством разрушить «гнездо контрреволюции», если таковое имеется. Другими словами, Брамсон предлагал расширить базу демократического представительства, имея в виду привлечение в его состав социалистических деятелей, помимо Керенского.