Мартовскіе дни 1917 года

Акты Правительства свидѣтельствуют, что оно идет на встрѣчу общедемократическим стремленіям. и говорить о том, что "в настоящій момент уже назрѣла та пора, когда мы должны Временное Правительство разсматривать, как кучку, выражающую своекорыстные интересы отдѣльной части буржуазіи"... значит не видѣть того, что совершается. Правительство творит "общенародное дѣло" и "как у пролетаріата оказалось достаточно сознанія для того, чтобы цѣнить единеніе общенародных сил", так же есть это сознаніе до настоящаго времени в тѣх "кругах буржуазіи. которые представлены Временным Правительством и которые играют доминирующую роль". "Я не утверждаю — заканчивал Церетелли, вступая на рискованный путь предположеній, — что это положеніе сохранится. Быть может, тѣм кругам буржуазіи, которые толкают Временное Правительство на безотвѣтственные шаги, на гражданскую войну... удастся достигнуть своего; быть может, общественное мнѣніе, на которое опирается Временное Правительство, измѣнится, сдвинет их нынѣшнюю политику на иныя рельсы, вот... тогда и настанет момент, когда Совѣты Р. и С. Д. вступят в конфликт с Временным Правительством — тогда за нашей спиной будет весь народ, и Временному Правительству останется уйти, и будет создан новый орган общенародной власти".

Будущій "благородный рыцарь" (слова Потресова) коалиціи не обмолвился о ней ни словом и не отозвался на призывы, шедшіе из собранія. Он обоснововал лишь правильность позиціи, запятой Исполнительным Комитетом, логичность которой была дискредитирована выпадами против Временнаго Правительства офиціальным докладчиком. "Стеклов и Каменев, Каменев и Стеклов — констатировал представитель 12-й арміи Кучин — по существу постановки ими вопроса о взаимоотношеніях Совѣта Р. и С. Д. и Временнаго Правительства, представляют из себя одну совершенно опредѣленную, ничѣм друг от друга не отличающуюся политическую линію" Кучин настаивал на том, чтобы резолюція Совѣщанія дала бы "ясный и опредѣленный отвѣт" на вопрос о взаимоотношеніи между Временным Правительством и Совѣтом: надлежит признать с одной стороны, что Временное Правительство "является законной, признанной властью..., которой мы сами поручили власть"; с другой, что "Совѣт Р. и С. Д. или иной орган, который в дальнѣйшем будет представлять революціонную демократію", активно "будет поддерживать Временное Правительство, как законный орган, осуществляющій программу в духѣ требованій демократіи".

Начались закулисные переговоры лидеров фракцій. В гущу их мы проникнуто не можем. "Средняя" линія во имя призрачнаго уже единства революціоннаго фронта стремилась нивеллировать разногласія и под одно знамя поставить несоединимое[518].

В результатѣ получился компромисс, не отвѣчавшій дѣйствительному взаимоотношенію сил и вовсе не соотвѣтствовавшій настроенію большинства собранія. То, что в первоначальном текстѣ резолюціи заключалось "в скрытом видѣ", как выразился докладчик, тѣм же Стекловым, в заключительном словѣ, в новой формулировкѣ было уже отчетливо развернуто. Такой компромисс удовлетворил большевиков, ибо даже внѣшняя словесная формулировка пункта о "контролѣ" и "сплоченіи" вокруг совѣтов цѣликом была заимствована из большевицкой резолюціи — они сняли отдѣльную резолюцію и заявили, что будут голосовать за положенія Исполнительнаго Комитета. Совѣщаніе признавало, что программа Временнаго Правительства "содержит основныя политическія требованія русской демократіи", и что "до сих пор Временное Правительство в общем и цѣлом (отвратительное выраженіе революціоннаго жаргона) идет по пути выполненія принятых на себя обязательств". Совѣщаніе признавало необходимость постояннаго политическаго контроля и воздѣйствія демократіи ("умалчивая о формах этого воздѣйствія) и призывало демократію, "не принимая на себя отвѣтственность за всю дѣятельность правительства в цѣлом, оказывать поддержку Временному Правительству, поскольку оно будет неуклонно игти в направленіи к упроченію и расширенно завоеваній революціи и поскольку свою внѣшнюю политику оно строит на почвѣ отказа от захватных стремленій". Совѣщаніе призывало "всю революціонную демократію Россіи сплотиться вокруг Совѣтов, как созданных революціей центров организаціи сил демократіи, способных в союзѣ с другими прогрессивными силами отразить попытки царистской и буржуазной контр-революціи и упрочить и расширить завоеванія революціи". Вмѣстѣ с тѣм революціонная демократія должна была "быть готовой дать рѣшительный отпор всякой попыткѣ Правительства уйти из под контроля демократіи или уклониться от выполненія принятых им на себя обязательств".